Именно так нарабатывается рефлекс. Вам ведь известно, что в экстремальных условиях все навыки бойца нивелируются до его рефлексов?
— Конечно.
— Ваша задача сделать так, чтобы любой объект, который оказался у вас в доступе, был вам понятен, полезен и смертоносен для противника, — сказал Федор Петрович. — Самый лучший боевой маг, Александр Владимирович, даже в чистом поле опаснее танкового полка. Потому что для него нет ничего невозможного.
— Выходит, это хорошо, что мне пока такие не попадались, — усмехнулся я.
— Да, вам однозначно повезло, князь, — вклинился в диалог вернувшийся Скороходов. — Но не переживайте, по ту сторону границы именно такие нас и ждут. Слава богу, их не может быть много.
Я лишь покачал головой — едва ли это был последний элитный отряд. Страна, больше полувека занимавшаяся евгеникой, наверняка наштамповала достаточное количество пробирок с пригодным материалом.
Так что, положа руку на сердце, нам всем очень повезло. Им — что я оказался здесь, а мне — что хватило мощи и дури отразить атаку. Кто знает, если бы немцы прорвали нашу линию обороны, возможно, уже сейчас бы рассматривали Москву в бинокли.
Но я сейчас здесь именно затем, чтобы история того мира не повторилась в этом.
Москва, Лефортовский дворец, Максим Меншиков
Быть главой рода — это не только почет и уважение, бумажки и внутренние дрязги, договоры и сметы. Это еще и куча судьбоносных решений, некоторые из которых в прямом смысле слова определяют, жить кому-то или умереть.
Вот, например, после указа императора о призыве благородных на войну с немцами, Максиму пришлось очень быстро разбираться в семейных взаимоотношениях. У кого есть наследник? У кого жена беременная? А то, может, и любовница? Меншиковы не слишком горели желанием воевать, готовы были ссыпать Максиму в карманы любую сумму, лишь бы откосить. А уж купленные справки о тягостях половины внезапно забеременевших женщин рода были удивительно достоверны.
В конце концов Максим был вынужден собрать глав семей, чтобы провести разъяснительную работу. У него еще не было того морального веса, которым обладал его отец, Максимилиан не проявлял жесткости и жестокости, какая была свойственна Павлу Андреевичу, и на самом деле его не слишком-то серьезно воспринимали.
Мальчишка, посаженный императором в отместку отцу. Мальчишка, не князь.
Пожалуй, если бы не это снисходительное отношение, полностью игнорирующее положенную в княжеском роду субординацию, Максим бы еще долго обтирался в роли главы. Но любимые родственнички не оставили ему выбора. Так что для них, да и для самого Максима, чего уж там, стало полной неожиданностью, когда в парне прорезались отцовские черты.
— Значит так, господа, — заговорил он. — Вижу, вы всеми силами готовы саботировать указ нашего горячо любимого государя. Обложились всеми бумажками о своей инвалидности, расчехлили кошельки, прикрылись жениными юбками. Я, конечно, восхищен, что все бабы рода от шестнадцати до пятидесяти решили срочно рожать, но Его Величество будет мной недоволен, если я не выставлю требуемое количество бойцов. А если Его Величество будет недоволен мной, я буду недоволен вами. И если вам кажется, что это пустой треп пацана, который пытается вас взять на «слабо», спешу вас обрадовать — мне есть чем подкрепить свое неудовольствие.
Сидящие за длинным столом мужчины разных возрастов смотрели на Максима скорее с любопытством, чем воспринимали серьезно. Ну что он им может противопоставить, в самом деле?
— Вот тут у меня стопочка справок об интересном положении. Внушительная такая. Так вот, если в положенный срок весь этот бабий отряд не народит хоть кого-нибудь, они все дружным строем отправятся в монастырь.
— Максим! — подскочил на ноги один из мужчин, чья жена оказалась беременна в сорок семь лет. — Ты слишком много на себя берешь!
— Имею право, — процедил Максим, — право главы рода удалять из рода неспособных к зачатию женщин.
— Максим! — охнул другой мужчина, но Меншиков продолжил:
— Далее, тут у меня стопочка справок о том, что часть мужчин имеют такие тяжелые заболевания, что не в состоянии держать в руках оружие. Очень прискорбно это, но раз они не в состоянии держать оружие, то и возглавлять семьи не могут. Так что можете смело передавать дела наследникам.
За столом повисло нехорошее, тяжелое молчание.
— А вот тут список людей, подошедших к задаче без выдумки. Решивших, что можно отсыпать мне на леденцы и машинки, а после спать спокойно.
Один из присутствующих дернул щекой — именно его язвительный комментарий сейчас процитировал юноша.
— Так вот все эти щедрые господа удвоят озвученную сумму и направят их на благотворительность, куда я скажу.
Мужчины молчали, каждый полыхал от гнева, но не решался открыть рот. Они запоздало поняли, что переступили некую черту, пытаясь прогнуть Максима и проверить его границы. А переступив, обнаружили не забитого мальчишку, а нового Павла Андреевича. И в отличие от отца, у парня не было никаких многолетних личных эмоциональных связей с присутствующими, чтобы как-то им благоволить.
А хуже того, что за парнем была вся дружина рода, в которой наследник пользовался непререкаемым авторитетом. Его даже случайно пристрелить нельзя — отдача замучает.
— Но если вдруг вы решили, что достаточно здоровы, а ваши жены недостаточно беременны, то я в первый и последний раз закрою глаза на это прямое неподчинение. Нам нужно выставить десять процентов боеспособных людей для защиты страны. У вас есть час, чтобы предоставить мне список. Время пошло.
С этими словами Максим вышел из переговорной, чувствуя, как от адреналина магия рвется наружу. Он рисковал, сильно рисковал, но риск был оправдан. Потому что через час ему подали список бойцов, и вот неделю спустя юный глава рода сидел у себя в кабинете и слушал доклад об успехах выделенных его родом людей на поприще защиты Родины.
— Ты чего такой мрачный? — оторвала Максима от чтения отчета Нарышкина, вошедшая к нему без стука, зато с подносом в руках.
— Читаю о том, как мои люди участвовали в успешной зачистке северных границ от немцев, — ответил Максим, откладывая бумаги.
— Опять смотрел списки погибших? — догадалась Мария.
Максим дернул щекой, но на вопрос не ответил. Все понятно без слов: быть главой рода — это принимать непопулярные решения в том числе.
— Я могу тебе помочь? — спросила девушка, присаживаясь на подлокотник его кресла.
Максим приобнял невесту и покачал головой:
— Пока ты не член моего рода, тебе нельзя лезть в его внутреннюю кухню.
— Ну, это ненадолго! — заулыбалась Нарышкина.
— Ненадолго, да, — усмехнулся Максим, притянув к себе невесту для поцелуя.
Но отдохнуть Меншикову сегодня была не судьба — зазвонил телефон.
— Максим Павлович, фиксируем транзакции Павла Андреевича на территории Германского рейха.
