столь сильно, как вначале своего правления, но продолжает гнуть выбранную линию, невзирая на опасности этого лично для неё.
— Да, особенно то, как она сцепилась в последние годы с хаттами. У неё и раньше были натянутые отношения с ними, но сейчас СССР, похоже, объявил Пространству хаттов войну.
— Официально ничего подобного нет, — заметил ведущий, повернувшись к экрану и обращаясь к зрителям.
— Да, но фактически гибридные военные действия разгораются всё сильнее.
— Я просто уточнил, так как мы не должны вводить в заблуждение, — примирительно кивнул ведущий.
— Так вот, — продолжил молодой эксперт. — Для Сената было два варианта. Ждать, когда Падме доведет СССР до сепаратизма и получить войну на пустом месте, с довольно сильным субъектом Республики, либо попытаться выдернуть этого потенциально опасного, при его нахождении у руля СССР, властного элитария к себе в столицу.
— Был третий вариант. Поговаривают, что хатты назначили совсем уж запредельную сумму за голову Падме. Можно было подождать, когда она сложит жизнь в этой опасной борьбе с ними.
— Поправка принимается, — вежливо поблагодарил коллегу молодой. — Теперь, а зачем это самой Падме. Наверняка она сама прекрасно понимала эти расклады. Одно дело, когда логика событий, порождённых твоей ментальностью и местом власти, толкает тебя на пусть сепаратизма, другое — хотеть на эту дорожку стать. Кроме того, она могла согласиться из-за амбиций.
— Вы не первый раз поминаете амбиции, но теперь мне кажется, у вас есть что-то кроме того, что послужило для нас темой обсуждения. Деталь, которая ускользает от нас? — дал пас молодому ведущий.
— Да.
— О, как я «люблю» инсайды, — с сарказмом буркнул герр Майнштейн.
— Последнее переизбрание Мон Мотмы на пост канцлера прошло с огромным трудом. Некоторые полагают, что количество подтасовок было заметно выше обычного и именно это, помогло сохранить финансовому блоку, представителем которого, во многом и является наш нынешний канцлер, свои позиции и главного лоббиста.
— Хм, — Майштейн будто пазл для него сложился, с усилием переступив через себя, с интересом взглянул на коллегу. — Это предположение или у вас есть реальная фактура?
— Но вы ведь понимаете, что это на поверхности? Фигур такого толка с подобным багажом, опытом и имиджем имеющим практическое подтверждение — крайне мало. По крайней мере среди высших фигур в Республике. Но да, кроме логики у меня есть некоторые сведения, источники которых я пока придержу, что некоторые крупнейшие представители ВПК (*) и несколько значимых групп промышленников выбрали свою фигуру на следующие выборы Канцлера. И они прекрасно сочетаются с ней, так как Падме плодотворно и очень успешно не первое десятилетие проводит линию, наиболее приемлемую для них.
— То есть пост министра в правительстве — лишь промежуточный шаг? Однако, заявляя свои претензии на высший в Республике пост так рано, не дают ли они возможность раздавить свою конкурентку нынешнему Канцлеру?
— Её положение кране неустойчиво. Она почти «хромая утка» (**). Победа на последних выборах далась ей очень дорого.
— Но ведь всё равно гарантий никаких нет, — вставил ведущий.
— Конечно нет. С одной стороны она конечно подходит, хотя проверить её на посту министра важно. И отчасти такое раннее обозначение амбиций — проверка на стрессоустойчивость. С другой, даже если не получится, хотя причин к тому мало, у Падме есть куда отступить. Мы тут, в центре, плохо представляем, насколько сильны позиции этой жёсткой правительницы в СССР. Там её чуть ли не на руках носят. Положение и её рода или, как они там это называют — Великого Дома, крайне крепкое. Это не говоря о том, что сама Падме входит в первую половину сотни богатейших граждан Республики. Входит личным состоянием, а не семейным. Что, учитывая её далеко не скупой менталитет, о многом говорит. Это очень успешный не только правитель, но и бизнесмен.
— Считаете, что если что, она сможет без проблем переиграть обратно, вернув своё властное положение в СССР?
— Почти не сомневаюсь. Сейчас Падме сложила полномочия, передав их своей наследнице. Последняя вышла из Ордена джедаев, где ранее служила, а нынче вернулась в семью.
— Должен заметить, это немало говорит уже о том, насколько хорошие у Падме отношения с храмовниками, — размышляя, заметил герр Майнштейн.
— Да, такое крайне редко, позволяется. Ведь кто не в курсе, а дети Падме крайне одаренные в Силе адепты. Орден довольно нетерпим к нахождению таких в высшей власти вне Ордена. По крайней мере обычно. И её сын — продолжающий служить в Ордене и, насколько мне известно, вызвавшийся сопроводить мать в столицу и Сенат так же крайне сильный адепт Храма. Однако дочь — вскоре, уже официально из временно исполняющей обязанности, должна стать полноценной правительницей СССР.
— А Орден молчит. Но захочет ли дочь в случае чего, возвращать матери власть?
— Насколько я в курсе, у них вполне согласие в семье и авторитет Падме крайне крепок. Да и дети очень любят мать. Во многом именно она сама настаивала на подобном. Но тут, я уже опираюсь на немного спорные источники. По крайней мере внешне я повода для беспокойства не вижу. Падме есть куда отступить, но и для её дочери, полагали великолепное будущее в Ордене.
— Тут уже я могу добавить, — пытаясь вернуться в обсуждение, встрял Майнштейн. — По роду деятельности я немало времени провожу в Сенате и несколько раз сталкивался с Катериной Амидал — дочерью Падме. Должен заметить, что это, невзирая на относительно молодой возраст, уже умелый политик с большим будущем. Некоторые даже полагают, что она заметно превосходит в этом свою мать. По меньшей мере в потенциале.
— Тут я положусь на ваше впечатление и знания, коллега, — согласился молодой. — Тем более противоречащих этому сведений у меня нет.
— Итак, резюмирую. Мы начали передачу по теме возможного нового министра Юстиции, очень сильной фигуры, которая наведёт наконец порядок в том бардаке, который давно мучает нас, и что усугубился со времен войны с сепаратистом и владыкой ситхом, ныне избавившем нас от своего бремени существования. А заканчиваем новой и довольно сильной кандидатурой на пост канцлера.
— Именно так, — со смехом заметили, почти в унисон пара экспертов.
— Что самое занятное, мы будто специально, хотя, почему — «будто», — улыбнулся ведущий в экран, — заканчиваем передачу в тот момент, когда обсуждаемая персона входит в Сенат.
Ведущий жестом фокусника махнул и
