ТРА-ТА-ТА-ТА.
ТРА-ТА-ТА-ТА.
Она побежала дальше, пока не достигла поляны, где видела Наташу в последний раз. Внезапный «БУМ» дальнобойной снайперской винтовки заставил ее спрятаться за купой каучуковых деревьев. Ава поняла, что задержала дыхание, и выдохнула только с новым выстрелом. Значит, снайперу еще нужно было найти мишень.
БУМ.
Вот оно. Наташа была жива, и Ава ликовала.
«Давай, пристрели всех, кого хочешь. По ней не попадешь. Разве что она сама тебе позволит».
Другая пуля прожужжала у Авы над головой, и она поняла, что Наташа – не единственная мишень: нужно уходить с линии огня. Она побежала, перепрыгнув через корни громадного тикового дерева, и легко перекатилась через упавший на него ствол.
Ава заставила себя сделать расчеты, как поступила бы Наташа.
«Что мне известно? Их много, с мощным вооружением. Связь уничтожена. Это они. По крайней мере, я так думаю. Один стреляет из ПЗРК. Один с Драгуновым”. Один снайпер. Один связист. – Ава перепрыгнула через дымящийся в грязи кратер. Окружающая его яркая зелень еще горела. – Дыши. Давай. Наташа должна быть где-то здесь. Попробуй снова. Ты знаешь, что делать. По крайней мере, попробуй».
Она заглянула в себя поглубже, успокаиваясь. Закрыла глаза и замедлила дыхание: один глоток зараз, пока не ощутила, что освободилась от оков собственного разума. Ава все еще чувствовала Наташу Романофф на границе сознания, это и была связь. Ава не сопротивлялась. Напротив, метнулась к ней, зная, что это самый быстрый способ убедиться, что Вдова в порядке.
«Что ты видишь, Ава Анатольевна!»
Прореху голубого неба в зеленой листве и рукав. Рукав стрелка. Он спрятался в ветвях. Она поймала отблеск на удлиненном стволе снайперской винтовки Драгунова. Русские сухопутные войска любили оружие Драгунова. Наташа ей об этом уже рассказывала.
«Сделай этих двух “Драгуновых”, – подумала она, едва засекла второй ствол и прижатую к нему руку в камуфляже, потом еще один. – Снайперы на два, четыре и одиннадцать спрятались на деревьях, как мартышки. Московские парни. Я почти вижу отсюда красные звезды. Эмблему с серпом и молотом, как на приборах Макса. Они, наверное, носят жетоны «РОДИНА». – Она содрогнулась, подумав о Ресифи. – Так, “Верапорт”? Юрий Сомодоров? Вас нанял “Красный отдел”?»
Ава сконцентрировалась, пытаясь присмотреться получше, но это было непросто: Наташа куда больше была занята перезарядкой собственной винтовки. Затем она огляделась, и Ава поймала отблеск воронки, которую только что миновала.
«Здесь. Она прямо здесь. – Теперь Ава могла вычислить скрытую позицию Наташи. – Отсюда на три и восемь и ниже она смотрит на деревья с земли».
Ава убрала клинки. Они не помогут ей пересечь поляну, и нет нужды светиться, чтобы русские практиковались в стрельбе. Она присмотрелась к низким зарослям папоротника вайя, пересекавшего дорогу.
«Держись, Черная. Я иду. Я за тобой, сестра».
– Давай, – шепнул ей Алексей. – Сейчас.
Она вдохнула и бросилась вперед, еще раз перебегая поляну.
ТРА-ТА-ТА-ТА.
Землю за ней изрешетили пули. Застигнутая врасплох, Ава закричала. Вспыхнувший вокруг тела венок голубого пламени сжигал деревья и кусты, пугая ее саму.
«Контролируй это».
Перекатившись вперед, она проползла следующий участок, а потом добежала до папоротников и взлетела в воздух.
«Дерьмо».
Испачканная рука сомкнулась на ее военном ботинке, с шумом бросив ее вперед и вниз, в грязь.
Ава запнулась и откатилась в сторону, оказавшись в маленькой темной расселине. Стерев грязь с лица, она поняла, что лежит внутри огромного трухлявого тикового ствола, скрытого в папоротниках. Не самый лучший бойцовский финт в ее жизни. Слишком много шума, чтобы, спасти Черную.
Ава помогла себе локтями, чтобы глубже залезть в дупло. Наташа уже ползла вверх по стволу, оставляя ей столько места, сколько могла.
– Ты что, глупая? – в голосе Наташи был гнев. Точнее, бешенство. Если она даже не пыталась говорить тихо, Ава знала: крика не избежать. – Ты нарушила прямой приказ.
– Но... я услышала взрыв... и пришла... пришла спасти тебя, – когда Ава шептала эти слова, она поняла, как по-детски они звучат. Она еще ощущала во рту вкус грязи.
«Можно ли показать себя большей дурой?»
Руки Авы затряслись, и на секунду ей показалось, что ее вырвет прямо здесь, в дупле, а это была худшая вещь, которую человек (любой человек) мог сделать перед Наташей Романофф – Мстителем, агентом ЩИТа, всеобщим героем, женщиной из стали и камня.
«Не Авой Анатольевной Орловой, всеобщим клоуном, подружкой призрака, сироткой ЩИТа».
Иногда, признаться честно, Ава хотела, чтобы Иван Сомодоров связал ее разум с кем-то более приземленным или человечным: с Тони Старком или Филом Колсоном, или со скалой. С тем, кто пугался бы, рассказывал глупые шутки, или (ну да) с тем, кого может стошнить в неподходящий момент. Не со знаменитой Наташей Романофф, которая, похоже, с рождения сама меняла свои пеленки.
– Спасти меня, – Наташа попробовала не рассмеяться, перезаряжая винтовку. – Забавно. Разве ты носишь железный костюм или поигрываешь божественным молотом, или, может, ты большая и зеленая, с кулаками размером с «Приус»? Иначе тебе меня никак не спасти, малышка.
– Не называй меня так, – Ава сглотнула, пытаясь, чтобы голос звучал нормально, а не как сдавленный шепот, пока она дюйм за дюймом ползла по стволу и наконец очутилась рядом с Наташей.
Москиты жадно жужжали у ее рта, и Ава наклонилась, чтобы вымазать лицо в грязи, скопившейся внутри дерева.
«Предоставь Наташе найти самое влажное и жаркое место в самой влажной и жаркой стране».
– Я предупреждала о москитах, – сказала Наташа.
– А меня тошнит от того, как часто тебя пытаются убить, – огрызнулась Ава. Она подняла глаза и увидела, что Наташа просунула ствол винтовки в гнилое дупло. А потом почувствовала, как зудят щеки под ее утренней маской.
– О, – Ава шлепнула себя по лицу, раздавив жука размером с арахис грязными пальцами.
– Тихо, – прошипела Наташа.
«Класс». Ава глубоко вздохнула.
Наташа не сводила глаз с винтовки.
– Снайпер на два часа, – прошептала она и замерла, прицелившись в качающуюся в вышине листву.
БАХ!
Она перезарядила винтовку. Стреляная гильза пролетела мимо лица Авы.
«БАХ! БАХ! БАХ!» – ответили им русские снайперы.
Ава осознала, что дрожит, и инстинктивно пригнулась, хотя пули только царапали окаменелую кору тика, защищавшего их. У нее начиналась паника. «Остынь, – подумала она. – Вот оно. Представь, что это тренировка, что это все не настоящее. Представь, что тебя здесь нет».
