Спала, несмотря на принятые таблетки, Жанна вполглаза, боясь пропустить утро, когда можно было поехать в больницу.
— А вы кто ему? — спросила дежурная сестра на посту.
— Мы вместе от бандитов отстреливались.
— А… — с уважением произнесла она. — Палата номер три. Только недолго.
Жанна открывала дверь осторожно, думая, в сознании ли Миша, спит ли.
В палате было две койки, Миша лежал ближе к двери, выше пояса прикрытый простыней. Рана под ключицей была закрыта ватной подушкой.
Жанна вложила свою руку в Мишину — та была теплой, но слабой. Жанна узнала жесткую ладонь, длинные пальцы, когда-то агрессивно проникавшие в ее самые укромные уголки.
— Мишенька, если б ты знал, как мне жаль, что все так получилось… И как я хочу, чтобы ты выздоровел… Если б от этого что-то зависело, я… я согласна быть той, кто будет прощать тебе все безумства — лишь бы был здоров и счастлив… И если тебе надо, я буду до конца жизни краситься в блондинку…
Жанна с невероятной радостью почувствовала, как Мишина рука дернулась и слегка сжала ее ладонь. По его бледным губам пробежала слабая улыбка, в которой Жанна уловила отблеск той хищной чувственности, которая так пугала и очаровывала ее. Рука сжалась чуть сильнее.
— С этого места поподробнее, — все так же пытаясь улыбнуться, чуть слышно проговорил он.
— Миша, Миша! — чуть не закричала Жанна, чувствуя, как по лицу текут горячие потоки. — Как ты себя чувствуешь?
Он захотел пожать плечами, и болезненная гримаса пробежала по его лицу.
— Ты как?
— Я цела.
Он чуть повернул голову и приоткрыл глаза.
— Что ты там шептала насчет прощения?
— А ты давно… очнулся? — пытаясь унять слезы, спросила Жанна.
— Ну, наверное, почти сразу, как ты вошла. Ты же меня так возбуждаешь…
— Я тебя очень-очень люблю, Миша… Больше всего на свете. Ты даже не представляешь сам. И ты мне очень нужен.
— И что б тебе сказать это немного раньше, а? Надо было ждать, чтоб меня подстрелили?
«Любовь всепрощающая. Последняя офисная версия».
Он попытался согнуть руку в локте и поднести ее кисть к губам. Их спугнул звук отворяемой двери.
— Почему посторонние в палате? — спросил, входя, толстый врач.
— Я не посторонняя, — сказала Жанна, утирая слезы. — Я его оживляла.
— Да? — деланно изумился врач. — Оживила, и дуй отсюда. Оживлялка нашлась… Завтра придешь.
— Да, да, — поспешно проговорила Жанна, наклонилась, чтобы чмокнуть Мишу в щеку. — Я приду завтра.
