Горничная уложила ярко-рыжие волосы в пышную прическу, придававшую ее овальному личику еще более пикантный вид. Зеленые глаза казались огромными, а искусно подкрашенные губы выделялись на лице сильнее обычного.
Лоринда спустилась по лестнице.
Как она и предполагала, Дурстан Хейл ждал ее в гостиной.
Лоринда старалась придать своему появлению большую эффектность. Она остановилась на мгновение в дверном проеме и стала медленно приближаться к нему, чтобы он мог получить неизгладимое впечатление от ее наряда.
Зажженные канделябры над их головами должны подчеркнуть каждый изгиб ее изящной фигуры. Она не сводила глаз с мужа в нетерпеливом ожидании его ответа.
Когда она оказалась рядом с ним, он сказал:
— Я заказал для вас несколько платьев в Лондоне, но не припомню, чтобы этот чудовищный наряд был среди них.
— Вам оно не нравится? — изумленно спросила Лоринда. — Я хотела сделать вам приятное.
— Такое платье в пору носить уличной девке, а никак не моей жене!
— Не кажется ли вам, что вы слишком старомодны?
— Я прошу вас немедленно переодеться во что-нибудь более приличное.
— Уже слишком поздно, и у меня нет никакого желания переодеваться.
— Я приказываю вам!
— А я не намерена подчиняться подобным приказам и не считаю, что вы имеете право отдавать их мне.
Лоринда стояла перед ним в вызывающей позе, глядя ему прямо в глаза. Еще один поединок воль!
— Очень хорошо, — произнес наконец Дурстан Хейл. — Если вы хотите выглядеть обнаженной, то почему не довести дело до конца?
С этими словами он протянул руку и, ухватившись за мягкую материю на корсаже, одним резким движением разорвал его до талии.
От неожиданности она вскрикнула и инстинктивно прикрыла руками грудь, а увидев торжество на его лице, отвернулась и бросилась вон из комнаты.
Едва она оказалась у двери, как до нее донесся его строгий, не допускавший возражений голос.
— Я собираюсь обедать вместе с вами, — заявил он, — даю вам ровно пять минут, чтобы переодеться, после чего я приду за вами!
Она ничего не ответила и не обернулась, бегом миновала холл, придерживая рукой остатки порванного платья, чтобы сохранить хотя бы видимость приличия.
Когда Лоринда оказалась в безопасности в своей спальне, там как раз прибиралась горничная.
— В чем дело, миледи? — испуганно спросила она.
— Так, досадная случайность…
Горничная помогла ей переодеться. Это было одно из платьев, привезенных из Лондона, и оно действительно очень ей шло. Однако Лоринда даже не посмотрела в зеркало, а послушно, словно кукла, позволила горничной одеть себя.
Она внимательно прислушивалась к тиканью часов на каминной полке. Если Дурстан Хейл сказал, что придет за ней, можно было не сомневаться, он сдержит свое слово. Она уже и без того достаточно унижена, чтобы сейчас спровоцировать новый конфликт, который неизбежно вызовет толки среди прислуги.
Наконец процедура переодевания закончилась, и горничная спросила:
— Не угодно ли, чтобы я заштопала для вас это платье, миледи?
— Выбросьте его! — ответила Лоринда резко. — Я не желаю больше его видеть!
Когда она спустилась вниз, Дурстан Хейл вышел из гостиной, и ей стало понятно, что обед подан.
Он не сделал никаких замечаний по поводу ее внешности, просто предложил руку, и хотя его прикосновение и сама его близость были ей противны, она молча направилась рядом с ним в столовую.
Как ни странно, Лоринда спала крепко и без сновидений, но, едва проснувшись, снова ощутила свое существование как кошмар, которому не было конца.
«Как можно продолжать жизнь рядом с таким человеком?» — спрашивала она себя.
В первый раз мысль о постоянной борьбе с мужем, который ухитрялся выходить победителем из любой схватки, наполнила ее душу тревогой и мрачными предчувствиями.
У нее хватило честности признать, что накануне вечером она умышленно повела себя столь вызывающе, и тем не менее его реакция застала ее врасплох.
Конечно, он мог на нее рассердиться, но насилие с его стороны до такой степени лишило ее самообладания, что теперь Лоринда вынуждена была признаться себе в том, что слегка побаивается собственного мужа.
«Это оттого, что он совершенно непредсказуем, — пыталась она убедить себя. — Любой мужчина на его месте реагировал бы совершенно иначе, но никогда не можешь предвидеть заранее, чего следует ожидать от Дурстана Хейла».
Когда ей принесли завтрак, Лоринда спросила с едва заметной тревогой в голосе, каковы планы на день.
— Хозяин сегодня утром намерен снова отправиться на верховую прогулку вместе с вами, миледи, — ответила горничная. — Он распорядился подать для вас ту же самую кобылу, на которой вы ездили вчера.
Для Лоринды по крайней мере это послужило облегчением. Сидя верхом на Айше, она забывала о своей неприязни к человеку, сопровождавшему ее; одна только радость владела всем ее существом в часы этой прогулки.
Вместе с тем девушка подозревала, что Айше была также одной из любимых лошадей Дурстана Хейла, и это обстоятельство вносило некую горчинку в ее настроение.
Она выбрала амазонку золотистого цвета, которая шла ей даже больше, чем вчерашняя.
— Едва ли он обратит на это внимание, — пробормотала она про себя.
— Вы что-то сказали, миледи? — спросила горничная.
— Я просто говорила сама с собой, — ответила Лоринда.
Шляпа была сделана специально для нее лучшей модисткой Лондона. Сразу вспомнилось, как ахали мужчины при одном ее появлении, по их глазам было видно, что в этой шляпе она выглядела еще привлекательнее.
Противиться ее очарованию способен лишь человек с каменным сердцем.
Впрочем, быть может, Дурстана Хейла привлекали женщины другого типа — темноволосые, с томным взглядом и ленивой, чувственной грацией, которой не могла подражать ни одна европейская дама, сколь бы изящной она ни была?
«Мне нужно благодарить судьбу за то, что он до сих пор не пожелал ко мне прикоснуться», — думала она.
И все же она не могла без конца притворяться, будто ее вовсе не задевает его равнодушие.
Лоринда спустилась вниз и обнаружила, что муж не ожидает ее в холле, как она предполагала.
— Хозяин в библиотеке, миледи, — сообщил дворецкий.
Лоринда уже направилась туда, но в это время Дурстан Хейл сам вышел из комнаты в сопровождении секретаря и поверенного в делах.
Он отдал им последние распоряжения и обратился к ней.
— Прошу прощения, Лоринда, — сказал он, — но боюсь, что я не смогу сопровождать вас сегодня утром. Мне нужно ехать в Фалмут по неотложным делам.
