— Это смешно! — воскликнула Эльфа. — И, пожалуйста, оставьте меня, мне надо вернуться в зал.
— Я позволю вам уйти с одним условием, — сказал невидимый герцогу мужчина.
— О чем вы? — растерянно спросила Эльфа.
— Прежде вы позволите мне поцеловать вас.
— Нет… нет… ни за что!
Герцог наконец узнал говорившего мужчину — это был его друг лорд Гэмптон, весьма красивый молодой человек, который считался одним из наиболее развязных и развратных молодых людей в светском лондонском обществе.
— Вы не можете отказать мне просто так, — услышал он слова лорда Гэмптона. — Ведь поцелуй — это удовольствие и способ возбуждения страсти для двух людей, которые привлекают друг друга, а меня влечет к вам сильнее, чем я могу это выразить словами.
— Я не… хочу, чтобы вы целовали… меня… и я хочу вернуться в… зал.
— Вы безжалостны! Один поцелуй — ничто для вас, но так много для меня, — наступал лорд Гэмптон.
— Я не думаю, что поцелуй ничего не значит… для меня, — возразила Эльфа, — и если меня поцелуют… я думаю… это будет прекрасно… и я навсегда… запомню это.
Наступило минутное молчание, и лорд Гэмптон спросил:
—» Если вас поцелуют «? Я не понимаю, что вы хотите этим сказать…
— Меня… никогда не целовали, — ответила Эльфа. — И вы понимаете, что я… не хотела бы, чтобы… кто-то, кого я узнала… несколько минут назад, стал бы первым человеком, который., меня поцелует.
Она едва успела закончить фразу, когда до ее мужа дошло, что это надо немедленно прекратить.
Сильваниус решительно раздвинул кусты и увидел, как и ожидал, сидящих на скамейке в увитой зеленью беседке лорда Гэмптона и Эльфу.
Он, естественно, не хотел, чтобы Джордж Гэмптон догадался, что он подслушивал их разговор, и поэтому безразличным голосом заметил:
— Вот вы где, Эльфа. А я вас ищу повсюду, потому что прибыл принц Уэльский, и я хотел бы представить вас ему.
Эльфа тут же вскочила.
— Конечно, Сильваниус! Я иду с вами!
— Привет, Джордж! — сказал герцог лорду Гэмптону. — Герцогиня разыскивала вас минуту назад. Вам лучше вернуться в дом.
— Единственный человек, которого я никогда не заставляю ждать, это — наша сегодняшняя хозяйка, — ответил тот.
Гэмптон взял руку Эльфы и грациозно поднес ее к своим губам.
— Спасибо вам за самый прекрасный танец, — сказал он и направился к дому.
Сильваниус ничего не сказал. Он взял Эльфу под локоть и повел в обратном направлении.
Только когда они дошли до неосвещенной части сада, Эльфа оценивающе посмотрела на герцога: сердится ли он за то, что она ушла в сад с лордом Гэмптоном.
Этот молодой человек был так настойчив после танца, убеждая ее, что им надо поговорить, что она даже и не заметила, как они оказались в столь безлюдном месте, пока они не сели на скамейку в темной беседке.
И только когда лорд Гэмптон начал говорить ей комплименты, она почувствовала что-то неладное.
Он был высоким и сильным мужчиной, и Эльфа почувствовала, что лорд Гэмптон мешает ей покинуть его, когда она пыталась это сделать. К тому же ей казалось неудобным возвращаться в дом из сада одной.
Она была по-настоящему рада, когда появился муж. Но сейчас Эльфа отметила, что в его поведении сквозят нотки раздражения. При свете звезд ей удалось разглядеть, как у него нахмурились брови и агрессивно выдвинулся подбородок.
Они шли молча, пока не уперлись в высокую стену, ограждавшую сад.
Эльфа оглянулась назад и посмотрела на огни дома, откуда доносилась романтическая мелодия вальса.
Она вновь снизу вверх посмотрела на Сильваниуса, когда он заговорил:
— Как вы могли сказать Джорджу Гэмптону или кому-либо другому, что вас никогда не целовали?
— Вы… слышали? — дрогнувшим голосом спросила она.
— Да, я слышал, — холодно сказал Сильваниус, — и, поскольку это делает из меня дурака, вы не будете иметь возможность сказать такое еще кому-либо.
Говоря это, он обнял ее и грубо притянул к себе и, подняв одной рукой ее подбородок, с силой прильнул своими губами к ее нежному рту. Только теперь Эльфа почувствовала, насколько он был зол.
Так как Эльфа до этого никогда не целовалась, она не была к этому готова, и Сильваниус причинил ей только боль. В этот момент она могла думать только о том, что он оскорбляет ее.
Эльфа попыталась сопротивляться, но его руки только крепче сжали ее.
У нее были такие мягкие и нежные губы, и герцогу показалось, что он целует бесплотное существо.
Но теперь его губы стали не грубыми, а, наоборот, ласковыми и жаждущими.
Он почувствовал, что Эльфа дрожит. А ей показалось, что сила и мощь его тела, которые она все сильнее ощущала с тех пор, как они прожили несколько дней в охотничьем домике, каким-то необычным образом связаны с дрожью в ней самой.
Их влекло друг к другу каким-то необыкновенным магнетизмом, который она никогда не ощущала прежде, разве что в своих фантазиях в лесу.
Теперь, когда герцог еще крепче прижал ее к себе, а его губы стали еще более настойчивыми, Эльфе показалось, что внутри нее происходит что-то необычное.
Сначала это было похоже на горячую волну, которая поднялась из самых глубин ее тела и достигла груди. Затем ее всю охватил жар, и она услышала музыку, которую до этого слышала только в лесу. Потом жар стал нарастать, превратившись в неведомое ей чувство, которое постепенно достигло губ.
Это было так чудесно, так прекрасно и так отличалось от всего, что она могла себе представить, что Эльфа была не в состоянии думать, анализировать свои ощущения, а полностью отдалась на волю чувств.
Он вдруг поняла, что это именно то, к чему она всегда стремилась, но никогда не могла достичь.
Герцог поднял голову, посмотрел на Эльфу и притянул ее голову к своей груди. Затем, ничего не говоря, он стал целовать ее вновь и вновь долгими требовательными поцелуями.
Эльфе казалось, что они — часть мира звезд, что светят над ними, и деревьев, которые, она знала, хранят свои секреты.
Она почувствовала, что все ее существо отвечает не только губам герцога, но чему-то более сильному и страстному, что идет из самой глубины его души.
Вдруг она ощутила, что они не два человека, а единое существо. В этот момент ее счастливый смех разорвал обруч, соединивший их, и герцог вновь поднял голову.
Они спустились на землю.
Эльфа не могла вымолвить ни слова, она только смотрела на герцога как на неземное существо, которое спустилось на землю и подняло ее на неведомые высоты, а теперь вынуждено возвращаться обратно.
