Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
Воистину, лучше меньше, да лучше. И это касается не только отдельных людей, но и целых наций. Взять хотя бы «нефтяное проклятие» (или «парадокс изобилия»). Страны с богатыми природными ресурсами (особенно нефтью) застывают в культурном и интеллектуальном развитии. Чтобы убедиться в этом, достаточно краткого визита в Саудовскую Аравию или Кувейт. У саудовцев и кувейтцев все есть, поэтому они ничего не создают.
В Китае же совершенно иная ситуация: люди всячески изощряются, чтобы, к примеру, обойти «Золотой щит» – да и просто чтобы выжить. Иногда приходится задействовать самое страшное китайское оружие. Нет, это вовсе не порох, а гуаньси.
Слово «гуаньси» обычно переводят как «связи», но его смысл глубже. «Мне нужно найти гуаньси», – говорят люди, словно имея в виду природный ресурс вроде нефти, скудный, но незаменимый. Китайцы вечно ищут новые и неосвоенные источники гуаньси.
Можете представить мой восторг, когда я, неприспособленный иностранец, нашел настоящий кладезь гуаньси. Выяснилось, что знакомый моего знакомого знаком с Ма Юнем, одним из богатейших людей Китая. Ма Юнь (или Джек Ма) сделал состояние, создав интернет-холдинг Alibaba. Его часто называют «китайским Стивом Джобсом». Уж не знаю, насколько он гениален, но наверняка ему есть что сказать о китайском творчестве прошлого и настоящего.
…Однажды утром я получаю SMS от своего источника гуаньси. Встреча с Джеком Ма назначена в вестибюле отеля Hyatt в 17.00. Я не должен опаздывать. Я должен быть один. (Последнее не сказано напрямую, но подразумевается.)
Я приезжаю на 15 минут раньше и меряю шагами цветистый, но заурядный холл. Ровно в 17:00 сквозь вращающиеся двери входит маленький – пожалуй, даже миниатюрный человек. Первое наблюдение: на нем надеты тренировочные штаны. (Надо же… Тренировочные штаны!) Такова одна из привилегий человека с состоянием в $3 млрд: носи себе тренировочные штаны когда вздумается. На то, что я жму руку одному из богатейших людей Китая, указывает лишь присутствие молодого человека в аккуратном костюме и галстуке. Он вечно маячит неподалеку, готовый подать кредитку, сотовый телефон или что-нибудь еще, необходимое или угодное Джеку Ма.
Мы садимся за столик – и я немедленно ощущаю внимание окружающих. Разумеется, адресовано оно не мне, а Джеку. Он настоящая знаменитость: здешний уроженец, выбившийся в верхи. Появляется официантка. Джек заказывает чай, и я следую его примеру. Чай способствует глубокому мышлению.
Я рассказываю Джеку о своей авантюрной затее с «географией гения». Но эта тема второстепенна: интереснее послушать историю Джека Ма – «парня из глубинки», ставшего миллиардером. Вы спросите: зачем? Не достаточно ли того, что он сказочно, фантастически богат? В наши дни недостаточно. Нужно быть не только сказочно богатым, но и интересным. Этого хочет публика. Поэтому каждому миллиардеру необходима история. Без истории, без сказания о героической борьбе и преодолении препятствий деньги не имеют ценности. Или, во всяком случае, имеют меньшую ценность.
Надо признать, что у Джека Ма хорошая история. Он вырос в бедной (хотя и не нищей) семье, а совершеннолетия достиг в эпоху, когда Китай открывал двери для первых западных туристов. Юный Джек любил болтаться перед отелем Shangri La, разглядывая экзотичных толстосумов. Он вызывался быть гидом, причем почти бесплатным: экскурсия в обмен на импровизированный мини-урок английского. Схватывал все на лету. А ведь язык отнюдь не нейтрален в культурном плане: ценности прячутся даже в самих словах. Так чужие понятия – «свобода», «шанс», «принятие риска» – все больше поселялись в мозгу юного Джека, пока однажды он не осознал, что стал мыслить иначе. Да, он не перестал быть китайцем. Но часть его стала американской. И когда в Китае появился Интернет, Джек был психологически готов к нему. Он учредил компанию Alibaba и постепенно сколотил многомиллиардное состояние.
И ведь случилось это не где-нибудь, а в легендарном Ханчжоу – колыбели множества гениев, у берегов Западного озера, столетия назад вдохновлявшего Шэнь Ко и Су Дунпо. По словам Джека Ма, когда его компания только зарождалась и не имела нормального офиса, сотрудники использовали озеро как зал совещаний: находили траву погуще и устраивались поудобнее.
Джек Ма с убеждением говорит, что он «стопроцентно китайского производства». Но, на мой взгляд, история его успеха есть сочетание китайского уважения к традиции с американской практической сметкой.
Почему таких людей в Китае мало? Страх перед риском?
– Что вы! Посмотрите на китайцев в казино или на дорогах. В них столько азарта…
Да, пожалуй. Водители явно готовы рисковать, причем не только своей жизнью, но и чужой.
По мнению Джека, на способности китайцев к творчеству негативно сказывается образовательная система – особенно отупляюще сложные экзамены. Когда-то экзамены способствовали золотому веку, а сейчас они вносят свою лепту в инновационный разрыв. Они не просто в тягость студентам – они убивают творческое начало. Приведу одно воспоминание.
Хочешь не хочешь – а все это требовалось вызубрить. Такое принуждение мне настолько претило, что после последнего экзамена я целый год не мог думать о научных проблемах.
Эти слова принадлежат не Джеку Ма и не несчастному китайскому студенту, а Альберту Эйнштейну: ему пришлось вытерпеть подобные экзамены в Германии. Заметим, что именно претило Эйнштейну: не материал и даже не сами экзамены, а насилие. Самые приятные вещи становятся в тягость, если делать их из-под палки. А нынешние китайские школы очень даже используют «палку».
Однако проблема не только в этом. По словам Джека, для отставания китайцев есть еще одна, более тонкая причина:
– Китай утратил свою культуру, свою религию.
Я едва не поперхнулся чаем: по многолетнему опыту общения с китайцами знаю, что религия – тема опасная, которую лучше обходить стороной или затрагивать предельно осторожно. Однако Джек Ма защищен мощным денежным валом. Сейчас Китай дает массу свободы слова… если вы можете себе это позволить. Мой собеседник продолжает:
– Религиозные учения содержат массу замечательных идей. И в плане творческого мышления эти идеи имеют совершенно практическую ценность.
Я прошу привести пример. Джек вспоминает одну из основных религий Китая – даосизм, учение о «Пути вещей». Потягивая чай, он объясняет, что даосизм помог возвести его компанию на олимпийские высоты.
– Когда я конкурирую с eBay или с кем-то еще, я никогда не использую западный путь. Я обращаюсь к даосизму.
– Даосизм против eBay? Как это?
– Когда вы бьете меня сюда, – он указывает на свое солнечное сплетение, – я не отвечаю тем же. Вместо этого я бью вас сюда и сюда. Туда, где вы не ожидаете. Смысл в том, чтобы использовать в драке ум и смекалку и не терять равновесие.
Западный подход, которого Джек ожидает от своих конкурентов, есть путь боксера. Джек же действует подобно серфингисту.
Тут я вспоминаю о художнике, с которым познакомился несколькими днями ранее. Я спросил его о творческом разрушении. Близко ли оно китайцам в той же степени, что и нам, жителям западных стран? В ответ он нарисовал дерево, которое растет на юге Китая: корни его не уходят в землю, а висят в воздухе. Когда они достаточно длинны, они касаются земли – и тогда порой рождается новое дерево. Новое дерево не уничтожает старое, а растет рядом с ним. Один корень может превратиться в новое дерево, но все равно он связан со старым деревом. Новое создается, а старое не разрушается.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
