Я внеморальна именно в той степени, что мне нечего возразить направленному на меня «злу» (здесь зло следует понимать, как нечто вредящее непосредственно мне), как принять (или же отвергнуть — в зависимости от обстоятельств) тот факт, что оно в данный дискретный момент обладает бОльшими относительно меня силовыми ресурсами. (Ну или же, напротив, ими обладаю я).
Конечно, бытие, как правило обладает превосходящим любого отдельного субъекта силовым потенциалом, что приходится с сожалением констатировать.
Исходя из сего, можно утверждать превосходство Силового Ресурса над моралью («добром» — «злом») и его высшую относительно них субъектную ценность.
Мелкобуржуазное
Помнится, некто в детстве, лет 14-ти, неформал, сказал — «Эту (про меня), эту нет, она в шубе!» Также Лимонов описывает некую юную красотку, которая в отличие от всех, бывших, кои «не красились, а только умывались» имела наглость заявиться в шикарной шубе.
Так вот, подобный взгляд, это не потребительство, и не левачество даже, а реакция советского человека, озабоченного значимостью фиктивных и демонстративных статусов.
Тогда как по мне — потребитель, это тот, кто не отвращается потреблением, желает потреблять (угодное) ему, понимает контекст самой культуры потребления («Американский психопат» — это тоже своеобразная культура потребления).
Более всего смешно слышать презрительное «потребитель» из уст неосоветских агитпроповцев. Кто-кто всегда был потребителем, так это советский человек. Он скупал и молился молился и скупал. Протирал пыль сервелатных сервантов и усталь хрустальных ламп.
Лолитошкольница, коей восхищалась я в детстве, за внешний вид, бойкость и знание (как мне казалось) каких-то неведомых тайн, на вопрос — «Что ты хочешь? (от жизни)» — изрыгнула — «СПОРТИВНЫЙКОСТЮМ», обернулась уродством и рассеялась в замужество и плотедряхление.
А вообще, все хорошее, скажу я вам, мелкобуржуазно. Не мелкобуржуазно только Очень Хорошее. Но его нет.
Равенство
А кого-то равенство угнетает как предельный инферно-кошмар. Этот «кто-то» и на дне готов очутиться, и в бездне, и в тюрьме, лишь бы не быть равным. Он онтологически прав. Ибо равенство — в своем пределе — есть полное стирание личности. Христианское «откажитесь от гордыни» — это оттуда. Матрица — она еще и ластик. Пожирающая стерилизация. Именно так она и разговаривает поповскими ртами. И стирает Я-Самость ядовитым ласковым языком.
Субъектная справедливость
Субъектная Справедливость. Проистекает оттуда же, откуда Представление Об Иерархии. Конечно же никакой общей справедливости (на всех и для всех) не существует и быть не может. Как не может быть, к примеру, идеальной демократии.
От того упреки к оппозиции, мол она дескать, недостаточно идеалистична, простонародна, кристально чиста (а проще говоря — лоховата) выглядят более чем комично.
К слову, мечта о лоховатой оппозиции — общая для прокремлевских и «взаправду оппозиционных» троллей. Простая мысль о том, что оппозиция не должна находиться в статусе «Иванушки-Дурачка», верней, даже всеми пинаемого Неваляшки во имя абстрактных идеалов — как-то: борьба с властью (но не за власть!) — будто бы не приходит никому в голову.
Именно — будто бы.
Эгос и окончательное решение вопроса
Ничто так не переоценено, как пресловутые Эрос и Танатос. За Танатосом ничего нет. Да и за Эросом — не густо, мягко скажем.
Как я уже писала Я (Эго, Эгос) — превыше всего. И всего значительней.
Другое дело, что де-факто Смерть (Танатос) побеждает Эгос. И человек слабый ищет от того в нем какую-то спасительность, сакрализует, так сказать, небытие. Вместо того, чтоб ударить по Танатосу окончательною Смертью — то есть, Небытием.
«Смерть смертию поправ» — как вы любите.
Это и будет Окончательное Решение Вопроса.
Маркс как капитал
Непонятно, отчего Маркс «антибуржуазен». Особенно, непонятно в его критике Гегеля.