Тем не менее все в нем выдавало иностранца — и более прямая осанка, и чуть семенящая походка. И комплименты он изрекал совсем уж неприкрытые — как кошка с шумом бросает у ног хозяйки дохлую мышь. "Тут и дураку понятно: тебе от меня что-то нужно", — говорила она, а он смотрел на нее в замешательстве. Слушая, как Петр вещает о скрытом вреде воды со льдом, Кейт стеснялась его — и мучилась от жалости и раздражения.
Раздался перестук высоких каблуков.
— Кейт? Тебе помочь? — громко и фальшиво-заботливо спросила тетушка Тельма, потом проскользнула на кухню, обняла Кейт за талию и прошептала, обдавая ее запахом вина: — Он милашка!
Очевидно, Кейт слишком к нему придиралась.
— У него чудесная золотистая кожа, уголки глаз приподняты… И чудо какие волнистые светлые волосы! — воскликнула тетя. — Должно быть, у него в предках были тартары, как думаешь?
— Понятия не имею.
— Или надо говорить татары?
— Тетя Тельма, я правда не знаю.
* * *
За ужином тетушка Тельма предложила взять на себя организацию приема.
— Какого приема? — спросила Кейт, но отец уставился на нее строгим взглядом, в котором читалось: отсутствие вечеринки покажется иммиграционной службе подозрительным.
"Признаю, что свадьба была подлинной, — доложит своему начальству черно-белый детектив, — потому что семья невесты устроила кутеж". Кейт воображала, что сотрудники иммиграционной службы частенько используют в речи словечки из сороковых годов прошлого века.
— Не дать друзьям и родным разделить твое счастье — крайне эгоистично, — вещала тетя Тельма. — Как насчет Ричарда с женой?
Ричард был единственным сыном тети Тельмы и дяди Барклая. Крайне самонадеянный тип с идеально уложенными волосами, который работал лоббистом в Вашингтоне и имел привычку выпрямляться, втягивать воздух через нос и горделиво выдавать свое бесценное мнение. Счастье Кейт было ему до лампочки.
— Полагаю, не приглашать нас на церемонию — твое право, — сказала тетушка Тельма. — Меня это не радует, но ведь и свадьба-то не моя. И все же мы хотим непременно принять участие в событии.
Смахивало на шантаж. Если ее не пригласить на чертову вечеринку, тетушка Тельма вполне способна пикетировать церковь с плакатом. Кейт посмотрела на Петра, по-прежнему сидевшего с широкой, полной надежд улыбкой. Перевела взгляд на дядю Терона, который явно поддерживал ее отца и одобрительно кивал.
— Что ж, — наконец сдалась она. — Я подумаю.
— Как здорово! Очень, очень удачно вышло — ведь я только что сделала ремонт в гостиной! — обрадовалась тетушка Тельма. — Тебе понравится новая обивка — великолепный полосатый атлас, который обошелся в кругленькую сумму, однако он того стоит! И еще я перекомпоновала сидячие места, так что человек сорок вполне устроим. Ну, в крайнем случае, пятьдесят.
— Пятьдесят?! — воскликнула Кейт. Именно поэтому она не хотела приглашать тетю на свадьбу: та была натурой увлекающейся. — Я столько народу и не знаю.
— Что ты, конечно, знаешь! Школьные друзья, соседи, коллеги по работе…
— Не-а.
— Тогда сколько?
Кейт поразмыслила.
— Восемь? — предположила она.
— Кейт, в "Школе для самых маленьких" гораздо больше восьми сотрудников.
— Не люблю толпу, — сказала Кейт. — Мне не нравится общаться на вечеринках с малознакомыми людьми.
— Уф! — вздохнула тетя Тельма и задумалась. — Как насчет маленького-малюсенького ужина с рассадкой?
— Насколько он будет маленьким-малюсеньким? — с опаской спросила Кейт.
— За столом помещается всего четырнадцать человек, так что гостей много не будет.
Четырнадцать тоже звучало внушительно, хотя куда лучше, чем пятьдесят.
— Ну… — протянула Кейт.
— Давайте посчитаем! — вмешался доктор Баттиста. — Будешь ты и Пиотр, я и Белочка, Тельма и Барклай и Терон, Ричард с женой и, возможно, наши соседи, Сид и Роуз Гордон, которые были к нам так добры после смерти твоей матери. И еще… как там ее зовут?
— Ты о ком?
— Твоя лучшая школьная подруга, как там ее зовут?
— А, Эллис. Она замужем, — сказала Кейт.
— Отлично. Пусть приходит с мужем.
— Так ведь я ее столько лет не видела!
— Ах да, я помню Эллис, вежливая девочка, — кивнула тетушка Тельма. — Итак, сколько у нас получилось? — Она принялась считать, загибая пальцы. — Девять, десять…
— Нам ведь не обязательно заполнить все четырнадцать мест, — возразила Кейт.
— Одиннадцать, двенадцать… — Тетушка Тельма притворилась, будто не слышит. — Тринадцать. Боже мой! Тринадцать человек за столом — несчастливое число!
— Давайте добавим миссис Ларкин, — предложил доктор Баттиста.
— Миссис Ларкин умерла, — напомнила Кейт.
— Вот как.
— Кто такая миссис Ларкин? — спросила тетушка Тельма.
— Женщина, которая присматривала за моими девочками, — ответил доктор Баттиста.
— Ах, да. Она умерла?
— Давайте пригласим Эдварда! — влезла Белочка.
— К чему приглашать на семейное торжество репетитора по испанскому? — саркастично поинтересовалась Кейт.
Белочка едва не залезла под стол.
— Луис, — вспомнила тетушка Тельма, — твоя сестра еще жива?
— Да, но она живет в Массачусетсе, — ответил доктор Баттиста.
— Есть же у тебя какая-нибудь любимая коллега в "Школе для самых маленьких"? — спросила она у Кейт. — Или закадычный друг?
Кейт представила Адама Барнса, мрачно глядящего на нее поверх уэджвудского фарфора тетушки Тельмы.
— Ни одного, — пробормотала она.
Повисла пауза. Все смотрели на Кейт укоризненно — даже дядя Терон, даже Петр.
— Что не так с числом тринадцать? — воскликнула она. — Неужели вы настолько суеверны? Я вообще не хочу никаких гостей! Понятия не имею, почему согласилась! Думала, у нас будет скромная церемония без всяких излишеств — отец, Белочка, Петр и я. А теперь все вышло из-под контроля! Понятия не имею, как так получилось!
— Тише, тише, милая! — проговорила тетя Тельма. Она потянулась через стол и похлопала по салфетке рядом с племянницей — дальше ей было не достать. — Тринадцать человек за столом — нормально. Я просто пыталась соблюсти условности, вот и все. Мы нисколько не суеверны. Не забивай себе голову. Мы обо всем позаботимся. Скажи ей, Пиотр!
Сидевший рядом с Кейт Петр склонился к ней и обнял за плечи.
— Не волнуйся, моя Катя! — сказал он, дыша на нее перечным соусом.
— Как мило! — проворковала тетушка Тельма.
