Стражники буквально оторопели: давно им не приходилось видеть своего начальника в таком возбуждении. Джерин даже не потянулся за оружием, лишь спокойно сказал:
— Знаете, что случится, если вы нас схватите? Как только бароны об этом узнают, они явятся сюда в полном составе и подожгут ваши драгоценные бараки. А затем настанет черед трокмуа. Им тоже захочется поживиться. Мне даже жаль, что вы не доживете до этого.
— Что? Что за бред ты несешь? Да я… кгх!
Голос Каруса внезапно оборвался. Мило улыбаясь, Элис поглаживала обвисшую кожу под его подбородком острием маленького кинжала.
Кровь отлила от лица смотрителя. Оно сделалось того же цвета, что и пергаменты на столе. Очень медленно и осторожно он выпустил ее руку.
— Идите, — сказал он тоном, никак не вязавшимся с тем, что звучал минутой раньше. — Убирайтесь. Стража, проводите их.
— В темницу, сэр? — спросил один стражник с издевкой.
— Нет-нет. Ступайте.
Карус вяло опустился в кресло. Руки у него дрожали, лысая голова блестела от пота. Со всей церемонностью, так, словно ничего особенного не произошло, охранники вывели Джерина с Элис из кабинета.
Солнце на юго-западе стояло еще высоко; беседа оказалась хоть и не длинной, зато весьма жаркой. Обернувшись к Элис, Джерин сказал:
— Я знал, что не стоило брать тебя с собой. Как только старый распутник увидел тебя, он стал думать только о том, как бы меня поскорее куда-нибудь сплавить.
— Не говори глупостей. Я выгляжу ужасно, — Она непроизвольно поправила волосы.
Лис внимательно оглядел ее. Да, запыленные волосы Элис утратили блеск, лоб был в чем-то вымазан, но зеленые глаза искрились по-прежнему и благодаря коротким солнечным ваннам, которые она все же себе позволяла, лицо ее покрывали веснушки, а губы были такими нежными и такими алыми, что даже в штанах и в тунике она вовсе не казалась мальчишкой…
«Эй, полегче, — сказал себе Джерин. — Ты же не хочешь, чтобы Рикольф тоже превратился в твоего непримиримого врага наряду с трокмуа и Вольфаром?» И он с нарочитой степенностью поскреб свою бороду.
— Напротив, совсем неплохо.
Она фыркнула и ткнула его в бок. Он охнул и сделал вид, будто собирается ее схватить. Она занесла руку, будто бы для удара кинжалом. Спустя полчаса, когда Вэн подъехал к ним на повозке, они все еще улыбались. От Вэна несло лошадьми и пивом, а в упряжке красовалась новая пара животных. Увидев счастливого Джерина, он расплылся в улыбке.
— Неужели его высокоблагородие выделил тебе людей?
— Что? Ах, вовсе нет.
И Лис поведал о неудачном визите. Вэн смеялся долго и громко. Джерин продолжал:
— В общем, я получил то, чего ожидал. А ты, я смотрю, времени зря не терял… но что это за лошадка такая?
Он ткнул пальцем в одно из приобретений приятеля.
В отличие от своего напарника, красивого серого мерина, это маленькое косматое существо выглядело еще непригляднее, чем лохматые лесные пони трокмуа. Но Вэн был явно оскорблен. Он наклонился и потрепал кобылку по морде.
Та огрызнулась, и ему пришлось отдернуть руку. Несмотря на это, он сказал:
— Капитан, ты что, и вправду не способен отличить лошадь Шанды от всех прочих? Вот и дурак торговец не мог. Он был рад сбагрить ее мне. Что ж, ему же хуже. Лошадь Шанды будет бежать день и ночь и не выдохнется. Я провернул отличную сделку, скоро ты в этом убедишься.
— Ладно, посмотрим.
Джерин помог Элис взобраться в повозку, потом залез сам. Вэн поднялся последним, и повозка, дребезжа, покинула Кассат, направляясь к Великим Вратам — единственной связующей ниточке между империей и северными провинциями.
Путь был неблизким. На подъезде к Вратам серый мерин покрылся пеной. Он тяжело дышал, зато пони с равнин выглядела не более усталой, чем если бы провела день на пастбище. Джерин был приятно удивлен.
Хотя Элабон и не перекрыл этот последний перевал через Керс, его военачальники прилагали все усилия к тому, чтобы враги не смогли им воспользоваться. По обочинам дороги высились крепости из кирпича и камня. Бдительные караульные неустанно патрулировали зубчатые стены. Окованные бронзой ворота укреплений были закрыты, но за ними прятались колесницы и пехотинцы, готовые в любую минуту дать отпор непрошеным гостям.
Даже волшебники помогали в охране империи. У них имелись собственные укрытия — две одинаковые остроконечные башни со шпилями, словно бы облицованными разноцветными стеклами, в которых отражалось и переливалось полуденное солнце. Если вдруг защитникам укреплений не удастся отразить атаку врагов, чародеи тут же приведут в движение тысячи булыжников, складированных с обеих сторон над проходом, и завалят его навсегда.
Такое положение вещей встревожило Джерина: то, что создано волшебством, им же может быть и уничтожено. Он несколько приободрился, увидев, что воины в крепостях могут устроить обвал вполне естественным способом. От укреплений вверх вились тропинки, а под груды камня были подложены рычаги. Не позавидуешь тем, кому придется нажимать на них, подумал Лис.
Бесчисленные оборонительные сооружения произвели впечатление даже на Вэна.
— Люди, засевшие в этих цитаделях, все равно смертники, но с другой стороны, вонь от их тел под завалами далеко не пойдет.
В погоне за кузнечиком на дорогу выскочила коричневая ящерица. Всеми силами уворачиваясь от копыт и колес, она скрылась в расщелине по другую сторону перевала. Джерин так и не узнал, чем окончилась ее охота.
Движение через Великие Врата было весьма оживленным. Одни торговцы пробирались на север. Их ослы пронзительно кричали, возмущенные тяжестью клади. Другие спешили на юг. Их ослы тоже кричали, возмущаясь уже непонятно чем. Главный имперский путь привлекал множество разномастного люда. От купцов и до чародеев, от простых бродяг и до странствующих мудрецов.
Прошло почти два часа, прежде чем повозка наконец достигла вершины подъема. И тут взорам путешественников открылась картина, достойная кисти гениального мастера. Прямо под ними привольно раскинулись южные земли, позолоченные лучами заходящего солнца. Поля и леса, города и сады были видны как на ладони, а между ними расплавленной медью змеились линии ручьев и рек.
— На редкость красивый край, — сказал Вэн. — А люди там какие?
— Люди как люди, — пожал плечами Джерин.
— Тогда придется присматривать за своим кошельком.
— О-хо-хо! Ты удавишься даже за ту монету, какую получишь задаром.
— Естественно, если я захочу ее потратить.
— Скупердяй!
И в это мгновение с юга подул легкий ветерок. Теплый и пряный, с едва заметным солоноватым дыханием Внутриземного моря, он принес с собой ароматы, о которых Лис давно позабыл.
Подобно бурному половодью, сносящему перекрывавшие ему путь плотины, глубоко скрытые воспоминания вмиг наводнили сознание Джерина. Целых два беззаботных года он провел в южной столице, а потом потянулось бесплодное и тревожное время. Эта мысль взволновала его.
