Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
Но уже 20 мая у стен Очакова стала на якоря огромная эскадра Гассана-паши. «Бусурманский флот явился величественно в количестве 52 судов», – доносил Суворов. Вместе с уже стоявшими у Очакова судами турецкий флот насчитывал 18 линейных кораблей, 22 фрегата, множество гребных галер; всего 110 судов – с 20 тысячами солдат и 2 тысячами орудий. Превосходство турецкой эскадры над русскими флотилиями в Лимане было столь подавляющим, что язвительный Суворов заговорил о битве «жучек со слонами» и через нарочных сообщил Войновичу о сложившейся обстановке. В тот же день Потемкин писал о Войновиче Мордвинову: «Крайне нужно привесть его в состояние действовать противу неприятеля. Поспешите снабдить его всем необходимым».
Утром 7 июня корабли Поля Джонса и гребные суда принца Нассау-Зигена атаковали эскадру турок и уничтожили три судна противника.
После этого сражения Потемкин написал Войновичу: «Теперь Ваша настоит череда прославить флаг Российский на Черном море».
16 июня адмирал Гассан-паша ввел свои корабли в Лиман. В 4 часа следующего утра началось сражение и длилось до сумерек. Гребная флотилия под командованием Нассау-Зигена и Панаиоти Алексиано, воспользовавшись тем, что крупные турецкие корабли часто садились на мель, решительными атаками уничтожила два 64-пушечных корабля противника, в том числе капитан-пашинский. Турецкий адмирал спасся на лодке. Отступая, турецкие корабли попытались выйти в море и попали под огонь батареи, скрытно устроенной Суворовым на оконечности Кинбурнской косы. Всю ночь длился обстрел пришедших в замешательство турок: были потоплены бомбардирский корабль, два фрегата, две шебеки, галера и транспортное судно. Утром подоспевшая гребная флотилия довершила разгром: пять линейных кораблей были сожжены, один 54-пушечный достался целым в руки победителей. Всего за два дня турецкий флот потерял 15 судов: 5,5 тысячи человек и более 570 орудий. В плен взято 1673 человека. Потери русских составили всего один фрегат, 18 человек убитых и 67 раненых.
На Потемкина известие о победе подействовало чрезвычайно сильно. В самых восторженных выражениях он говорил об этом событии с принцем де Линь и видел в нем Божий промысел, особое, оказанное ему Провидением покровительство.
Сражение в Лимане еще не закончилось, когда 18 июня из Севастополя в направлении Очакова вышла эскадра контр-адмирала Войновича: линейные корабли «Преображение Господне» и «Святой Павел», 10 больших фрегатов (два 50-пушечных: «Св. Георгий Победоносец» и «Апостол Андрей», и восемь 40–44-пушечных: «Берислав», «Стрела», «Кинбурн», «Фанагория», «Таганрог», «Легкий», «Перун» и «Победа»), один 18-пушечный фрегат, 20 мелких греческих судов и три брандера.
Перед эскадрой стояла задача отвлечь силы Гассана-паши от Очакова, чтобы не дать возможности турецкому флоту оказывать помощь осажденным в крепости. В свою очередь, Гассан-паша уже давно ждал, когда эскадра Войновича выйдет в открытое море – в глубокой Ахтиарской бухте с береговыми батареями она была недосягаема. Поэтому, получив известие о движении Севастопольской эскадры к нему навстречу, опытный Гассан решил разделить свой огромный флот: оставив у Очакова эскадру из 12 фрегатов и 33 мелких судов, отправиться со всеми имеющимися линейными кораблями в море для решающего сражения с севастопольцами.
Контр-адмирал Поль Джонс 28 июня писал Потемкину со стоявшего у Очакова корабля «Св. Владимир»: «Имею честь сообщить Вам, что в эту минуту, т. е. в 2 часа пополудни, турецкий флот поднял паруса; думаю даже, что вражеский отряд, находящийся к западу от Кинбурна, хочет соединиться с их флотом. Этот маневр может находиться в связи с приближением Севастопольского флота, что представляет большой интерес».
Движение нашей эскадры из-за встречных северных ветров сильно задержалось, и к острову Тендра она подошла лишь 29 июня. Здесь был замечен флот турок – в 47 вымпелов.
На рассвете следующего дня Севастопольская эскадра пошла на сближение с противником, занявшим наветренное положение, и, выстроившись в линию баталии левым галсом (46), приготовилась к бою. Турецкая эскадра, приблизившись до трех верст, тоже вступила в боевую линию. В первом часу дня наступил штиль, и суда стали. С усилением ветра русские снова пошли на сближение. Тогда турецкие корабли стали удаляться, не принимая боя. Русские преследовали их, стремясь при этом занять наветренное положение. К вечеру турки сбавили ход; убавили паруса и наши. С наступлением темноты флоты опять разошлись. Три дня эскадры лавировали в море, наблюдая друг за другом. Вероятно, Гассан-паша был озадачен: русские, возглавляемые всего двумя линейными кораблями, и не собирались уходить под покровом ночи. При попытке отхода днем, проигрывая в скорости, они были бы разбиты без труда – на что Гассан сначала и рассчитывал, устроив демонстрацию нападения. Но день за днем сплоченная эскадра севастопольцев неуклонно следовала за ним, навязывая сражение.
Между тем флот Гассана насчитывал 15 линейных кораблей (из них пять 80-пушечных), 8 фрегатов, 3 бомбардирских корабля и 21 мелкое судно; вес залпа из 1110 корабельных пушек составлял 410 пудов. Русская эскадра могла дать залп из 550 орудий весом всего 160 пудов из-за большого числа малокалиберных пушек, – соотношение веса залпа получается 2,5 против 1. Соотношение численного состава команд: 10 000 человек турецкой эскадры против 4000 русских – делало неблагоприятным возможный исход абордажной схватки. Обводы русских судов были хуже турецких, которые к тому же были все обшиты медью, тогда как у нас не было ни одного такого корабля. Парусность наших кораблей также была меньше – из-за меньшей осадки: корабли приходилось пока строить на речных верфях. Все это давало преимущества туркам в скорости и маневренности.
Еще в начале года за недостатком кораблей Потемкин приказал именовать 46-пушечные фрегаты кораблями или линейными фрегатами, чтобы в бою ставить их против линейных кораблей противника. Насколько от этих лингвистических ухищрений воевать стало легче, сказать затруднительно. Войновичу ничего не оставалось, как выставить против линейных кораблей турок свои десять фрегатов (в последующих баталиях они в боевую линию больше не ставились).
В письме Ушакову Марко Иванович отмечал, что в противостоящей им армаде особую опасность представляют три корабля: самого Гассана-паши, а также вице– и контр-адмиральские, отличавшиеся как величиной, так и вооружением. С ними и следовало в первую очередь стараться завязать бой.
Российскому флоту было не впервой иметь дело с превосходящими силами неприятеля: так было и при Чесме, и при Патрасе. Но никогда, ни до, ни тем более после этого противостояния соотношение сил не было столь критичным.
3 июля у острова Фидониси (ныне Змеиный) турки решили принять бой. Контр-адмирал Войнович выстроил линию баталии на левом галсе, по-прежнему имея флот Гассана-паши на ветре и на противоположном курсе.
После часу дня турки, оставаясь на ветре, начали приближаться двумя кильватерными колоннами. Первая колонна турок, возглавляемая самим Эски-Гассаном, атаковала авангард русских под командой бригадира Федора Ушакова, более крупная вторая колонна пошла на кордебаталию и арьергард.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
