Подобное поведение — идти на вынужденные уступки, а когда необходимость отпадает, «брать себе то, что хотелось бы сохранить», является характеристикой политических действий Фридриха вплоть до самой смерти.
После того как Фридрих решил проблемы на материковой части Королевства обеих Сицилии, его заботой стал остров.
Конец морских держав
Сицилия была не только житницей средиземноморских стран, но и производителем фиников, сырья для производства сахара и других южных растений. Возделывались конопля и лен, существовали значительные производства шелка и шерсти.
Кроме того, благодаря безопасным портам остров использовался в качестве перевалочной базы левантийскими мореплавателями, торговавшими здесь товарами своей родины, а на обратном пути продававшими или менявшими на сицилийское зерно или шелк товары с Востока. Как правило, две крупные морские торговые державы — Генуя и Пиза — противостояли в этом друг другу.
В больших портовых городах — Палермо, Мессине, Катании, Сиракузах и Агридженте — они пользовались привилегиями. Главной среди них являлась фондако, от арабского слова «фундук» — «происхождение». Но тогда оно чаще обозначало использование складов и факторий, чем происхождение. Самым важным представляется то, что они пользовались свободой торговли, то есть были освобождены от уплаты таможенных пошлин, налогов и сборов. Политически генуэзцы держались вместе с ломбардцами и поэтому относились к императору скорее враждебно. Пизанцы, напротив, были его сторонниками.
Когда Фридрих совершал полное приключений путешествие в Германию, императорская Пиза приняла сторону императора Вельфа Оттона IV, а враждебная последнему Генуя поддержала молодого сицилийского короля, дав ему приют, пропитание и кредиты. Благодаря услуге, предоставленный юному Фридриху, генуэзцы вскоре получили преимущественное положение наострове. Они также поддерживали короля против недружелюбной Пизы. После падения Оттона IV на Сицилии воцарилось генуэзское господство в торговле.
С какой разбойничьей жестокостью велась на Сицилии борьба морских держав за доминирующее положение в торговле, Фридрих узнал еще в годы своего несовершеннолетия. Пизанские моряки — купцы, по возможности действующие и как корсары, — завоевали Сиракузы, изгнали епископа и жителей, устроили пиратскую крепость под защитой Пизы. Пизанцы охотно поддерживали их опорный пункт, хотя, используя дипломатическую хитрость, официально дистанцировались от разбойничьего порта.
Летом 1204 года — Фридриху к тому времени уже исполнилось десять лет, и он осознанно переживал происходящее — случай привел большой генуэзский флот на Крит. Они задумали отобрать у пизанцев Сиракузы. Предводителем стал знаменитый генуэзский корсар Аламан да Коста. На Мальту прибыли для подкрепления генуэзские галеры. Совместными усилиями они захватили Сиракузы, и морской разбойник Аламан да Коста отныне стал именоваться «Божьей, королевской и города Генуи милостью графом Сиракузским и другом короля».
Гнездо морских разбойников находилось под защитой Генуи, на деле сумевшей реализовать определенные права на Сиракузы согласно привилегии, полученной от императора Фридриха Барбароссы. Обладая Сиракузами, Мальтой и Критом, Генуя держала в своих руках важнейшие бастионы торговли с Востоком.
Однако тирании морских разбойников не было места в королевстве Фридриха. Генуэзцы бросились к папе, и граф Сиракузский нашел у него — как и все противники Фридриха — приют и понимание. Затем Фридрих нанес решающий удар. Для этого ему не потребовались ни войска, ни флот, а лишь уже упомянутые «Капуанские Ассизы». Некоторым препятствием явилось то, что при проверке предоставленных городу привилегий установили: их выдача производилась до 1189 года, известного как год вступления их в силу.
Но Фридрих легко решил данную проблему: на придворном совете в Мессине в мае 1221 года он перенес отправной год с 1189 на 1154-й, год смерти короля Рожера II. Одновременно он привел в действие статью закона «Капуанских Ассиз», отменяющую всякое преимущество иностранцев перед коренным населением в освобождении от таможенных пошлин и сборов.
Протест морских городов-государств, в особенности Генуи, не без оснований упрекавшей его в неблагодарности, Фридрих отмел. Он выкрикивал такие угрозы, что адмирал сицилийского флота, генуэзец по имени Гиллельм Поркус, предусмотрительно сбежал. Но Фридрих добился своей цели. Благодаря отмене привилегий морских городов значительно возросли доходы государства. Городской летописец Генуи сетовал: «Десять процентов и даже более составляют теперь налоги, отягощающие товары в королевстве».
Политика в сфере судоходства и торговли
Фридрих сознательно бросил вызов владеющему всем Средиземноморьем капиталу, обновив старый норманнский закон о судостроении, содержащийся в «Капуанских Ассизах».
Деяния короля продемонстрировали всевластие государства. Частные верфи, невзирая на время их основания, до 1189 или 1154 года, конфисковывались короной. Находившиеся в портах частные суда или принудительно выкупили, или конфисковали. Затем император выстроил новые государственные верфи, поскольку для защиты реквизированных или выкупленных по принуждению торговых судов ему требовался военный флот.
Драконовские меры он оправдывал перед Римской курией следующим аргументом: еще в 1221 году двум эскадрам надлежало отплыть к войску крестоносцев в Египет, а Фридриху следовало подготовить до 1225 года сотню галер и пятьдесят грузовых судов. Во главе нового флота он поставил знаменитого корсара, графа Генриха Мальтийского, генуэзца, как и его предшественник. Одновременно с проводимыми мероприятиями все крепости острова передали в собственность короля. Они приняли на себя береговую охрану и служили отправными пунктами для войны с сарацинами.
В экономической политике все также подчинилось королевской воле. Теперь, когда имелись собственные суда, король занялся торговлей зерном. Из летописей 1224 года нам стало известно: фиск (под этим словом всегда подразумевается государственное всевластие) путем радикального ограничения экспорта настолько понизил цены на зерно и скот, что они уже не покрывали расходов. Теперь при разорительных низких ценах фиск мог все дешево закупить, наполнить амбары и продавать по самой высокой цене — экономика, направленная против собственного населения.
Но Фридрих, однако, стоял лишь у самых истоков абсолютистского государства. В сороковых годах его экономическая и государственная политика достигла ужасающей завершенности. В 1222 году Фридрих повелел чеканить серебряный империал, курс которого удерживался принудительно. Позднее, в 1223 году, произошло первое повышение прямого налога, затем повторявшееся каждые два-три года. В последние годы императора налог стал ежегодным. Из «сбора пожертвований», задуманного поначалу как единовременная помощь, император вывел сумму, обязательную для взноса. Необходимость налогов обосновывалась перед подданными так: «Правитель, украшенный блеском императорского титула, не считает зазорным называться «выходцем из Апулии». Он славит доброту и плодоносность наследной страны, выбранную им местом своего пребывания. Его желания соответствуют желаниям его подданных — они у него всегда такие же, как у них. Поэтому он, не щадя собственных усилий, не щадит и наследственное государство — Сицилию. Жители королевства должны принимать участие в чести правителя на зависть всем другим народам».
