Первая часть дневника — по крайней мере то, что мы смогли прочесть, — была посвящена детству и отрочеству самого Джека и содержала кое-какую информацию о личности его отца.
Полковник Перси Харрисон Фосетт был, похоже, настоящим искателем приключений и исследователем с большой буквы, возможно, последним человеком такого типа в XX веке. Являясь членом Королевского географического общества и другом такой выдающейся личности, как Артур Конан Дойл (который, если верить Джеку Фосетту, использовал реальные случаи из жизни отца Джека при написании своего знаменитого романа «Затерянный мир»), этот англичанин, родившийся в 1867 году в Девоншире, совершил между 1906-м и 1924-м годами аж семь экспедиций в сельву в бассейне реки Амазонки. В ходе этих экспедиций, финансировавшихся правительствами Перу, Боливии и Бразилии с целью установить более-менее четкие границы между этими тремя государствами в регионе, покрытом труднопроходимым тропическим лесом, Перси Фосетт исследовал немалую часть бассейна Амазонки и побывал в местах, до которых до него не добирался еще никто и до которых, если верить записям в дневнике его сына, вряд ли еще кто-то доберется.
Во время этих экспедиций Перси Фосетт — или, как называл его в своем дневнике его сын Джек, «отец» — вступал в контакт с десятками индейских племен, которые еще никогда не видели белого человека и даже не слышали о нем. Большинство из этих неведомых племен были миролюбивыми, гостеприимными и довольно хорошо развитыми в социальном отношении, но, тем не менее, встречались и такие племена, которые находились еще на уровне каменного века, и, поскольку у этих дикарей еще сохранялись традиции каннибализма, их лишь с большой натяжкой можно было назвать людьми.
Однако наиболее значительную роль в жизни Перси Фосетта (а следовательно, в жизни его сына Джека и его друга Рэли) сыграли ходившие по бассейну реки Амазонки легенды, в которых рассказывалось о мифическом государстве, якобы созданном расой полубогов, называемых «древними людьми», и об их затерявшемся в джунглях сказочном городе, которому полковник почему-то дал странное название, состоящее всего лишь из одной латинской буквы «Z».
Во время каждого из своих путешествий Перси Фосетт записывал все больше и больше легенд, повествующих об истории и судьбе этого мифического государства, и, соответственно, росло его желание найти доказательства, которые подтверждали бы его существование. Одно из таких доказательств он в конце концов нашел в Национальной библиотеке в Рио-де-Жанейро, обнаружив там рукопись, которую подписал священник Х. де ла К. Барбоса и в которой рассказывалось об удивительном путешествии некоего Франсиско Рапозо по территории бразильского штата Мату-Гросу. В рукописи, в частности, сообщалось, что Франсиско Рапозо, ведя группу из восемнадцати переселенцев через сельву в поисках плодородных земель, на которых можно было бы обосноваться, пересек горы, болота и различные реки и прибыл на берега реки Шингу. Встретившись там с враждебно настроенными индейцами и пытаясь спастись от них бегством, он и его спутники натолкнулись на большой заброшенный город, чем-то похожий на крепость инков Саксайуаман.
Этого было вполне достаточно для того, чтобы Перси Фосетт уверился в реальности существования города Z (если полковник к тому моменту еще не был в ней уверен), а потому он, руководствуясь весьма скудными сведениями, имеющимися в рукописи, решил немедленно отправиться на поиски города, планируя взять с собой только Рэли и своего сына Джека — молодых, сильных и преисполненных энтузиазма людей. Он продал эксклюзивное право на опубликование информации о его будущем открытии одному американскому журналу и, используя деньги, которые он получил от этого журнала и сумел выпросить у некоторых географических обществ, быстренько организовал экспедицию. В начале 1925 года он, его сын Джек и Рэли вышли из бразильского города Куяба, находящегося неподалеку от боливийской границы, на восьми мулах, с шестью носильщиками и двумя псами — Пастором и Чулимом.
Страницы дневника, посвященные первым неделям путешествия, были так сильно повреждены, что прочесть на них что-нибудь оказалось попросту невозможно. Первая последующая запись, которую мы смогли понять, была датирована 29 мая 1925 года и содержала следующие сведения:
«Сегодня мы покинули лагерь, который отец называет Лагерем мертвой лошади, потому что во время предыдущей экспедиции он потерял здесь лошадь: ее укусила ядовитая змея. Эти два дня отдыха пришлись нам как нельзя кстати, потому что переход из Куябы до этих мест был долгим и изнурительным. Кому в нашей цивилизованной Англии могло бы прийти в голову, что на то, чтобы пройти немногим более двухсот миль по джунглям, уйдет почти два месяца!..У Рэли дела с ногой уже получше, хотя от заражения, вызванного укусами клещей, избавиться пока не удалось и он все еще хромает, однако он сильный, и у меня нет никаких сомнений, что он поправится. Отец по-прежнему крепок как дуб. Хотя он более чем в два раза старше меня и заметно похудел с того момента, как мы отправились в путь, он ни на капельку не снижал темпа нашего движения, и его глаза всегда светятся энтузиазмом.
Сегодня мы распрощались с носильщиками, передав им письма для наших родственников, и остались с шестью мулами и двумя собаками, поскольку отец не хочет, чтобы кто-то еще знал о том, куда мы направляемся. Начиная с этого момента мы будем идти там, где еще не ступала нога ни одного белого человека, и откроем места, о которых всему остальному человечеству еще ничего не известно. Именно сейчас начинаются настоящие приключения. И да поможет нам Господь».
Кассандра переводила вслух это удивительное повествование, а мы — я, профессор и Иак — слушали его как завороженные, сидя возле маленького костра, который развели рядом со своей хижиной без стен.
И тут вдруг из темноты, словно призрак, появился шаман Менгке. Он подошел к нам, опираясь на свой посох, в сопровождении шести туземцев, вооруженных копьями. Показав своим посохом на голубоглазого туземца, шаман что-то сердито сказал ему на своем, непонятном нам языке и, вырвав дневник из рук Касси, стал с мрачным видом разглядывать его. При этом он все время недовольно покачивал головой.
Затем он посмотрел долгим взглядом на нас троих и жестом, не допускающим возражений, приказал следовать за ним.
20
Когда я шагал в сопровождении вооруженных туземцев, меня одолевало дурное предчувствие — сродни тому, какое, наверное, одолевает овцу, которую ведут куда-то пастухи с ножами в руках.
— Мне кажется, что шаману не очень-то понравилось, что Иак показал нам дневник своего дедушки.
Я повернулся к профессору и, к моему удивлению, увидел, что он, вместо того чтобы переживать по поводу чреватой тяжкими последствиями ситуации, в которой мы оказались (нас ведь все-таки конвоировали недружелюбно настроенные воины с очень острыми копьями), с возмущенным видом хмурился.
— Этот ублюдок нас с самого начала обманывал, — сердито процедил он сквозь зубы.
— Спокойно, профессор, — сказала Кассандра, кладя руку ему на плечо. — Если он нам и соврал, для этого, по-видимому, имелась какая-то причина, и нам лучше вести себя очень вежливо, если мы хотим узнать, что же в действительности произошло с вашей дочерью.
