В ту пору в Васильсурске была масса пристаней. Ещё был Васильский уезд, и шелестели бумаги в присутственных местах. А на бумагах запечатлены были судьбы – нет, не всего человечества, а только скромной части его в несколько десятков тысяч обывателей. Ещё тянулись здесь обозы по старой Казанской дороге. В Васильсурске тракт, ведущий из Москвы в Сибирь, выходил к самому берегу Волги, переправлялся через Суру и утомлённо вползал в гору. Вот этой петлёй от бывшей пристани. Дальше он спускался по глинистому оврагу в село Хмелёвку, опять поднимался по гребню следующей горы. И уходил в сторону Козьмодемьянска (Здесь и в ту пору, и сейчас города эти называли и называют проще – Василь и Кузьма), а дальше – Сундырь, Чебоксары…
Васильсурск словно бы аннигилировал в начале двадцатых. Щелчок – и он больше не город, и уезда больше нет на картах. Василь – на самой границе трёх регионов. А земли его, пригороды (в самом деле, какие они теперь пригороды, если города больше нет?) стали дальними окраинами сразу нескольких новых районов – Горномарийского, Юринского, Воротынского, Моргаушского, Ядринского.
Вскоре Казанская дорога натянулась как нить и спрямилась к югу от Васильсурска. Она перестала сворачивать на одну из длинных улиц соседнего посёлка Воротынец, а скользнула по его окраине, азимутально нацелилась прямо на Чебоксары. Васильсурск – побоку. Если едешь по современной дороге М7 «Волга», его гору в очень хорошую погоду можно увидеть только на самом горизонте.
Кому нужен город, в который не ведут дороги? От чего он будет жить, если дорог этих больше нет?
В одной из проектных мастерских Нижнего Новгорода мне как-то раз показывали план развития Васильсурска, под составление которого, судя по всему, были кем-то получены некие серьёзные средства. Очень красивые чертежи, какие отлично умеют делать архитекторы. Новые кварталы, фабрика какая-то (а то в посёлке нет никакого производства и людям негде работать – разве что в малокомфортабельном довоенного вида доме отдыха), рекреационные и исторические зоны, аэропорт. Подо всё под это я слушал рассказы о теплоходах с туристами, некой «индустрии отдыха», новых градостроительных концепциях, заповедании старой жилой застройки… Нет, кто бы спорил… Честное слово, было бы приятно верить хоть одному слову из этой картинки светлого будущего.
* * *
У Васильсурска как у кота из поговорки было несколько жизней.
Жизнь, которая сейчас, похоже, подходит к концу, началась в 1523 году. В эту пору Василий III поставил в устье Суры крепость и назвал её своим именем. Крепость – важную. Она контролировала водный путь с Суры, из Алатыря и Курмыша, уже существовавших, в Волгу. И самое главное – перекрывала подступы к русским землям со стороны Казани: и по реке, и по той самой дороге. Положение очень даже красивое, если посмотреть на карту.
«Пройдя к полудню мимо города, мы для салюта велели выстрелить из металлического орудия, а трубачу трубить», – записал в своём дневнике 6 августа 1636 года учёный и путешественник, секретарь посольства одного из немецких княжеств Адам Олеарий. Он отметил, что «здесь появляются иного рода татары, а именно черемисы», бегло обрисовал «небольшой городок»: «построен всецело из деревянных домов, без стены кругом…, направо от Волги под горой». И указал его замеренные приборами координаты.
Спустя 350 лет координатами города заинтересовался замечательный нижегородский геолог Борис Фридман. И обнаружил, что они сильно отличаются от тех, которые привёл Олеарий. Васильсурск оказался южнее. А в точке, отмеченной немецким учёным, был уже не правый, а левый берег Волги со старицами и песчаной косой. Фридман написал об этом научную статью. Нет, педантичный Олеарий не ошибся в своих измерениях. Просто Волга все эти века подмывала, разрушала правый берег, наступала на него. А город отодвигался. Сколько раз его жители переносили вглубь горы дома. И не всегда, кстати, успевали. Однажды в праздничный день оползень обрушил вниз церковь, полную прихожан. Об этом сохранились легенды и в этих местах, и за Волгой. Говорилось в них, что церковь эта не была завалена пришедшей в движение землёй, а будто бы по воздуху перелетела в тайгу, опустилась на дно одного из озёр, и в праздничные дни можно слышать людям её колокола.
Последний раз Васильсурск отступал к югу перед тем, как Волгу перекрыла Чебоксарская ГЭС.
* * *
В своей предыдущей жизни Васильсурск был Цепелем.
Перед поездкой я успел пролистать старые книги, где упоминалось это название.
Где именно находился Цепель, понять из них не представлялось возможным, однако было ясно: где-то совсем рядом с городом. И потому место, которое мы должны были найти, найдём, вероятно, представляло собою главное святилище этого города. И, видимо, даже не его одного.
В 1523 году Василий III заключил странную сделку с марийцами. Он, судя по всему, что-то пообещал им или даже дал, а они мирно ушли отсюда и оставили ему свой город. И это не было обычным для того времени захватом чужих земель. Ни в одном исследовании нет упоминаний о том, что Василий воевал против марийцев. Более того, жители окрестных земель спустя четверть века стали самыми преданными союзниками Москвы – и пошли вместе с войсками Ивана Грозного, сына Василия III, штурмовать Казань.
Сколько лет было Цепелю?
Древние предания, которые я нашёл в книгах, говорили: Цепель, богатый город с сильным правителем, был хорошо укреплён. Трудно рассуждать сегодня, чем он был для средневековых марийцев. Одной большой признанной всеми столицы они не знали, но стояли на их земле города, где сидели властители, управлявшие огромными землями, – кугузы. Туда люди приходили к знаменитым священным местам.
Этнограф 30-х годов XX века Иван Зыков записал легенду, которая жила на землях горных марийцев неподалёку от Васильсурска с незапамятных времен. Рассказывает она, что дальние их предки жили где-то на западе, около нынешней Москвы. И само даже название Москвы принадлежало им: Маска-Ава – это медведица, а ей в древности там и поклонялись. Правил западными марийцами кугуз Ханаан, к востоку от него кугузами были Алталоф, Каралоф и Салаоф. Бог Кугу-Юмо объявил им через картов свою волю – принести в жертву семьдесят самых лучших жеребцов.
Кугузы, посоветовавшись, решили, что жертва эта слишком велика. Они на неё поскупились. И тогда была воля Кугу-Юмо, чтобы род Ханаана оставил московские земли и отошёл за Оку, к Суре, в край других правителей. Так возле Цепеля соединились люди многих родов.
Загадочная легенда. Безусловно нуждающаяся в том, чтобы её истолковали.
Ушедшие из московского края были, конечно же, мерей. Ей помогло то, что историки называют лингвистической непрерывностью – способность при всех отличиях понимать язык родственных соседей, когда люди встретилась с марийцами Присурья. Два народа, вероятно, слились, и это дало начало горным марийцам. За далью веков окончательно забылась разница – в быте, в речи между «своими» и «пришлыми». Остался только передающийся поколениями марийцев рассказ о предках, пришедших с запада.
Разглядывая карту Владимирской области, возле небольшого городка Собинка к западу от самого Владимира недалеко от берега Клязьмы я обнаружил село Цепелево. Что – случайное совпадение?…
