Отец невероятно гордился Анной. В отличие от матери, его интересовали все подробности.
– Неплохо, – ответила Анна, прислонившись к холодильнику, и подумала: если бы не чертов Джеймс Фрейзер, она бы уже болтала не умолкая. Анна ощутила неприятную тяжесть в животе. – Процесс идет…
– Интересно будет посмотреть, что получится.
Из-за стенки слышался восторженный мамин смех и басовитый голос Криса, травившего анекдоты. Анна подумала: это, наверное, единственный шанс поговорить с папой наедине. Прикрыв кухонную дверь, она негромко спросила, кивнув в сторону гостиной:
– Папа, им хватает денег?
Отец поправил висевшее на плече полотенце и принялся крошить морковь в салат.
– Я сказал Крису, чтобы обращался, если будет надо. Он говорит, у них все в порядке.
Наверное, тут и следовало успокоиться, но Анна не могла. Ее родители жили на отцовскую пенсию и мамино наследство. Этого хватало, но отнюдь не с избытком. И организацией свадьбы ведал не Крис.
– Эгги выбрала платье, которое стоит четыре тысячи, – сказала Анна.
Она ожидала, что отец встревожится, но тот пожал плечами.
– Ты же знаешь свою сестру, она любит… – нечасто его подводило знание языка, после сорока лет, проведенных в Англии, – …любит все такое, трам-пам-пам. – Отец поддернул воображаемую пышную юбку, сложил губы сердечком и сделал несколько па, держа в руке картофелечистку.
– Ох, ладно, забудь…
– Твоя сестра узнает цену деньгам, когда в течение года будет расплачиваться за покупки. Ты ведь знаешь Эгги, она не станет слушать. Пусть сама поймет.
– Да, наверное.
Анна отхлебнула вина и подумала, что сделала все возможное. Жаль, что ей недоставало отцовского оптимизма.
– Помощь нужна?
– Нет, спасибо.
Он протянул дочери миску с салатом.
– Поставь на стол и поздоровайся. Они там хотят поговорить с тобой о свадьбе.
– Быть того не может! А я думала, Эгги никогда не решится, – ответила Анна с веселой гримасой, и отец улыбнулся.
Когда сестра вошла в гостиную, Эгги спросила:
– Я могу быть твердо уверена, что ты придешь одна?
– Да, – ответила Анна, вздохнув. – Хотя позволь тебе напомнить, что умираем мы все в одиночестве.
Крис сидел на кушетке с пивом. Эгги с матерью склонялись над листами бумаги, разбросанными по ковру. Листы были покрыты кружочками, нарисованными при помощи днища бокала. Анна, продолжая потягивать вино, обратила внимание на некоторые надписи. «ТЕТЯ БЕВ. НИ ЗА ЧТО НЕ САЖАТЬ РЯДОМ С ПАПОЙ И ДЯДЕЙ МАРТИНОМ!!!»
– Тетю Бев с кем ни посади, результат будет один.
– Посмотри, какие таблички они хотят поставить на столы, сестренка, – сказал Крис, подмигнув.
Анна заправила волосы за уши и стала читать вслух:
– Гавана. Мансанилья. Санта-Клара.
– Кубинская тема, потому что мы обручились на Кубе, – объяснила Эгги, подняв голову.
Анна с удивлением взглянула на Криса.
– Читай дальше, – велел он.
– Эгги! Гуантанамо?!
Крис расхохотался. Он, конечно, ничего не сказал Эгги, чтобы самому повеселиться.
– Это кубинский город.
– Да, который неизбежно ассоциируется с ужасной американской военной тюрьмой!
– Но Куба-то не виновата, – парировала Эгги. – Разве обязательно думать только о политике?
Она с раздражением вычеркнула Гуантанамо. Мама утешительно погладила ее по спине.
– Пойдем ва-банк. Пусть будет тема «Знаменитые тюрьмы», – предложил Крис. – Абу-Грейб, Барлинни, Бродмур.
– И Алькатрас специально для тетушки Бев, подальше, – сказала Анна.
– Должны же быть еще кубинские названия… – Эгги принялась возиться с телефоном. – А чем знаменит залив Кочинос?[2]
23
Энтузиазм Эгги не утихал, пока они ели холодное мясо, оливки, брускетту, равиоли с грибами, свинину с жареным картофелем, салат. Он всерьез грозил испортить десерт. Анна и не знала, что свадьба предполагает столько спорных вопросов. Или что список подарков может включать такие бессмысленные вещи, как серебряные ложечки для сыра. Никто и никогда еще в доме Алесси не произносил фразу: «У тебя случайно нет специальной ложечки для рокфора?»
– Зачем мне галстук-бабочка? Я не ношу смокинг, – заявил отец.
– Но это же так элегантно и шикарно. Иначе все припрутся в чем хотят, – сказала Эгги.
– Только представьте, какой ужас: люди носят что хотят, – заметила Анна. – Мои коллеги как-то брали смокинги напрокат для какого-то мероприятия в Королевском обществе и жаловались потом, что от них воняло козлом.
– Мы купим смокинг! – воскликнула Джуди и добавила, обернувшись к мужу: – Тебе все равно нужен новый костюм.
– И когда я надену его в следующий раз? – ворчливо поинтересовался тот.
– На свадьбу Анны, – ответила Эгги.
– Когда я выйду замуж, уже никто не будет нуждаться в одежде. Люди будут лежать, обнаженные и безволосые, в саркофагах с соленой водой и присутствовать на мероприятиях виртуально.
– Просто перестань умничать с мужчинами и веди себя естественно, – посоветовала мама, к большому удовольствию присутствующих.
– Не умничать и при этом вести себя естественно… – повторил Крис, разрезая кусок сыра.
– Моя дочь – самая умная женщина в Лондоне, – сказал отец, поднимая бокал.
– Да, но мужчины таких не любят, они хотят расслабиться, – заметила Джуди.
Анна вздохнула:
– У тебя слишком маленький опыт, мама.
Разговаривая с матерью, она иногда думала, что борцы за права женщин старались зря.
– Ну, если с едой покончено, у нас есть сюрприз, – сказала Эгги. – Мы с Крисом сами сочинили торжественную клятву. И хотим ее опробовать. Эксклюзивный показ перед большой премьерой.
Анна со стуком поставила бокал на стол.
– А я думала, эти слова впервые нужно произносить в Тот Самый День.
– Я не желаю полагаться на удачу! А вдруг Крис написал какую-нибудь ерунду?
– В счастье и несчастье, в радости и горе… – произнесла Анна.
Поздно. Эгги уже доставала блокнот из сумочки. Анна застонала.
– Крис, не позволяй моей сумасшедшей сестре командовать. Ты вовсе не обязан репетировать.
