— Я же говорил, не надо ничего делать с цветами, — произнёс Глеб с металлическими нотками в голосе.
Я удивлённо посмотрела на него, потому что так он никогда со мной не разговаривал. А он тем временем поднялся и подошёл ко мне. Когда я заглянула в его глаза, мне стало не по себе — на секунду мне показалось, что я увидела в них какой-то хищный блеск.
— Покажи, — хрипло и повелительно сказал он.
И я тут же разжала кулак, показывая окровавленный палец. Он пару секунд смотрел на него, а потом поднял мою руку и, закрыв глаза, припал губами к окровавленному пальцу.
Пока он осторожно посасывал кровь, я стояла, оцепенев, и не знала, как мне на это реагировать. Через минуту он оторвался от него и, посмотрев мне в глаза участливо спросил:
— Сильно болит?
— Теперь нет, — растерянно ответила я.
— Надо обработать рану.
Я кивнула и, подойдя к холодильнику, достала оттуда пластырь. Глеб не двигаясь, наблюдал за мной, и только когда я наклеила пластырь, подошёл ко мне и, подхватив на руки, требовательно произнёс:
— Я хочу тебя, — направляясь в спальню.
Вся следующая неделя прошла в предпраздничных хлопотах. Днями я занималась квартирой босса Глеба, потом бегала по магазинам и покупала подругам подарки и Глебу. Свой выбор я остановила на одежде и купила ему дорогой свитер. Провела предновогоднюю уборку, и как обычно поплакала.
Под Новый Год я особенно часто вспоминала маму с папой, и то, как мы жили, пока они не умерли. Мы с мамой всегда устраивали генеральную уборку, и она всегда проходила у нас весело, а после её смерти генеральная уборка превратилась для меня в пытку и я чувствовала себя особенно одиноко, но и отказаться от этого я не могла. Да и ёлку наряжать без папы было грустно. Но от грустных мыслей меня спасал Глеб, и с каждым днём я всё больше понимала, что он мне нужен.
Тридцать первого декабря, в девять часов вечера раздался звонок в двери, и я прокричала:
— Глеб, у тебя же есть ключ! Открой сам дверь!
Но звонок повторился и я, нахмурившись, пошла, открывать дверь. "И кого там принесло?".
На пороге стоял Глеб, и я слегка обалдела от его вида. Так сногсшибательно он ещё никогда не выглядел.
— Малышка, твои тридцать пять роз, — он улыбнулся, протягивая букет, и поцеловал меня в губы.
— Спасибо, — выдавила я, пропуская его в квартиру. — Ты специально так оделся, чтобы у всех остальных был комплекс неполноценности?
— А как я оделся? — он стал оглядывать себя. — Обыкновенный костюм, — и пожал плечами.
— Тебе очень идёт деловой стиль, и ты выглядишь потрясающе. Я не пойду с тобой в ресторан, а то какая-нибудь девица тебя уведёт у меня, — жалобно произнесла я.
— Это вряд ли, — рассмеявшись, ответил он. — Но если ты не веришь мне на слово, то выходи за меня замуж, и тогда меня точно никто не сможет увести, — подойдя вплотную ко мне, он положил руки на талию и заглянул мне в глаза. — Давай, решайся — стань моей женой.
— Ты опять?
— Таша, я буду повторять это, пока ты не согласишься. Так что у тебя нет выбора, — а потом стал нежно целовать меня. Голова тут же пошла кругом и я начала таять в его руках. — А может, останемся дома и встретим Новый Год в интимной обстановке? Зачем нам тот ресторан и шум? Только ты и я, — от его шёпота кожа покрылась мурашками, и я действительно расхотела вообще куда-то ехать. — Встретим Новый Год, а потом до утра будем заниматься сексом. Соглашайся малышка, и ты не пожалеешь.
— Хорошо, — ответила я. — Только как мы будем встречать праздник, ведь я ничего не приготовила, — и беспомощно развела руками.
— Я сейчас, — он улыбнулся и вышел из квартиры.
Через пять минут он вернулся с двумя большими пакетами и, пройдя на кухню, стал выгружать из них продукты.
— Ты заранее всё продумал, — улыбаясь, сказала я. — И с самого начала не собирался идти в ресторан!
— Нет, я надеялся, что ты согласишься остаться дома, поэтому и заехал в магазин. Но готов был пойти и в ресторан.
— Ну-ну! — скептически произнесла я и стала рассматривать купленные продукты.
Там было всё, что только могла пожелать душа самого изысканного гурмана — икра двух видов, оливки, балыки, сыр трёх сортов, паштеты, фрукты, и куча баночек с всевозможными разносолами, а количество спиртного просто испугало меня.
— Ты что собрался напоить взвод солдат?
— Нет, только тебя. Но что ты больше всего любишь, я не знаю, поэтому купил всего по чуть-чуть. Есть белое вино, красное, шампанское, мартини, Бейлис и коньяк. Надеюсь, хоть что-то из всего этого тебе понравиться.
— Мне всё нравиться, кроме коньяка. Так, тогда надо быстро накрывать на стол, — деловито сказала я и начала перебирать продукты.
К одиннадцати часам стол уже был накрыт, везде горели свечи, и играла приятная музыка. Правда пришлось выслушать от подруг порицания, но я не жалела, что мы остались дома.
Когда всё было готово, я прошла в спальню и, взяв коробку с подарком для Глеба, вышла в зал.
— Поздравляю тебя с праздником, — смущённо сказал я, протягивая ему подарок.
— Спасибо, — он взял подарок и поцеловал меня. — Но я возьму его только в одном случаи.
— Каком?
— Если ты примешь подарок от меня, — и достал из внутреннего кармана футляр. — Ты отказалась принимать эти серьги просто так, но я надеюсь, что примешь их как новогодний подарок.
Вложив футляр мне в руку, он выжидающе посмотрел на меня. Открыв его, я стала рассматривать серьги.
— Я покупал их под цвет твоих глаз. Хотя с ними не сравняться ни одни изумруды.
— Спасибо, — прошептала я, корчась от стыда за свой подарок.
— Таша, ты чего? — он подошёл вплотную и, приподняв пальцем мой подбородок, посмотрел в глаза. — Тебе не нравятся серьги?
— Нравятся, — прошептала я. — Мне стыдно, что я тебе подарила только свитер.
— Глупенькая, — он обнял меня. — Хочешь, я прямо сейчас его одену?
— И испортишь свой божественный внешний вид? Нет уж! Если ты его оденешь, то я уеду в ресторан без тебя.
— А могу я тебя попросить одеть серьги сейчас?
— Да, — я улыбнулась и, достав их, вдела в уши.
— А теперь последний штрих, — произнёс Глеб и, протянув руки, вытащил из моих волос шпильки. — Мне очень нравиться, когда ты распускаешь свои волосы, а ты так редко это делаешь.
— Буду распускать их чаще, — пообещала я.
— Спасибо, — он улыбнулся. — Ну что, проводим Старый Год?
— Давай, — согласилась я, и мы присели за стол.
К двенадцати часам я уже чувствовала лёгкое опьянение и эйфорию. Глеб пересадил меня к себе на колени и кормил всякими деликатесами, не забывая постоянно подливать спиртное. Я одна выпила бутылку белого вина, и уже принялась за Бейлис, а Глеб всего пару раз пригубил коньяк, и то мне показалось, что он скорее просто смочил им губы, чем сделал глотки, но заострять на этом внимания я не стала.
