Книга Черничная Чайка - Эдуард Веркин

Устроились в креслах. Кают-компания «Черничной Чайки» была не очень выдающимся помещением по части простора. Да и сам корабль тоже: рассчитанный на путешествие двух человек, он отличался экономией пространства, в некоторых местах почти патологической. Взять каюты. Минимализм в самом чистом виде – койка, под койкой рундук, туалетно-душевая кабина, все. На наших кораблях все гораздо просторней, банные помещения, рекреации. А тут камбуза даже не имелось, питаться предлагалось в кают-компании, рядом с синтезатором. Зато имелась неплохая мастерская.

Мне нравился этот корабль. Красивый, дикий, мощный.

Мой.

Я запустил синтезатор. Синтезатор был наш, вполне земной и даже современный, новодел, видимо. Сделал ледяной газировки. Сидел в кресле, блаженствовал. Аврора распространилась напротив со своим полупрозрачным термосом. В этот раз он, правда, продуцировал не батончики, а орешки. Неприятно коричневого цвета, они падали в миску, а оттуда Аврора их извлекала и поедала.

Из чувства протеста я синтезировал себе бутерброд с крабовым мясом.

– Итак, – поморщилась Аврора на мой бутерброд. – Судя по всему, мы не сможем решить наш вопрос посредством продолжения… нашего сражения.

Посредством продолжения нашего сражения – почти поэзия. Я пожал плечами, бутерброд был хорош, крабы, сливочное масло со слезой, укроп…

– Мы уже разрушили половину острова, не хочу, чтобы пострадала остальная часть…

– Мы разрушили половину острова, и никто нас не остановил, – перебил я. – Вот это факт сам по себе выдающийся!

– Поэтому нам и надо отсюда выбраться, – перебила в свою очередь Аврора. – Чтобы узнать, что происходит…

– Просто у тебя орехи эти могут скоро кончиться, – ухмыльнулся я, – а водорослями ты питаться не хочешь…

– Я в любой момент могу перейти на солнечную энергию, – парировала Аврора. – Солнца тут достаточно.

Фрукторианцы это могут. Тренироваться надо лет десять, а потом питаться только солнечным светом. Правда, будешь, как мумия, – тощим, слабым, мозги не работают, тошнит все время, зубы некоторые выпадают. Видел я, кстати, одну такую фанатичку – уже три года ничего не ела и еще рассчитывала не есть пять лет, а потом думала перейти к левитации. Однажды подул ветер, и ее закинуло на музейную силосную башню.

– Ну да, сможешь, – согласился. – Только ноги будешь еле таскать. И волосы выпадут… Хотя у тебя и так уже выпали. Тогда зубы…

– Повторяюсь, – Аврора хищно посмотрела на мой бутерброд, – надо сосредоточиться на наших с тобой обстоятельствах. Как будем решать проблему? Мне кажется, стрельба себя исчерпала.

Я пожал плечами. Наверное, она права. Наверное, наши силы действительно равны. Во всяком случае, ее неумение стрелять с лихвой окупается умением комбинировать, выстраивать ситуации и предугадывать мое поведение.

– Молчание – знак согласия? – спросила Аврора.

– Отчасти. Я не согласен, что мы разрушили остров, еще много всего осталось. Вилла, например. Или железная дорога с вокзалом. Есть еще где разгуляться. Или Заскок этот. Как там, кстати, Гоша?

– Ты имеешь в виду дельфина?

– Угу.

– Без перемен. Кома, насколько я понимаю, это не совсем состояние, это процесс. Но все показатели в норме.

– Отлично. Может, его в море бросить?

– Зачем? – Аврора опять уставилась на бутерброд.

– Ну как… Гошу подберут его дружки, потискают, то, се, и как новенький. У дельфинов мощное биополе, ими даже лечат…

– Дельфинами? – Аврора буравила взглядом бутер.

– Ага. Особенно нервные болезни. Берут нервоида, кидают его в бассейн с дельфинами, они его ультразвуками простукивают, биополем шпигуют – и вуаля: был псих, стал Вацлав Кюхельбекер. Если хочешь, я могу договориться с клиницистами…

– Нет, спасибо, – сказала Аврора совершенно спокойно. – В другой раз. И дельфина не будем в море кидать…

– А еще лошадями лечат…

– Хватит! – Аврора топнула ногой. – Я совершенно здорова! И не нуждаюсь в твоем шарлатанском бреде!

– Нервничаешь, – я указал на ногу, – а говоришь, здорова. От нервов же из простых средств лучше всего помогают пиявки, тебе просто настоятельно рекомендую, я сам их в последнее время большой аматер…

– Молчать! – рявкнула Аврора. – Молчать, болван, я хочу с тобой серьезно поговорить!!!

Я ошарашенно замолчал, а через минуту все-таки спросил:

– Аврора, среди твоих предков, случаем, не было прусского офицера?

Аврора порозовела. Этакий славный цвет роз сорта «Красотка Ди», идет любой девушке.

– Извини, – она взяла себя в руки. – Знаешь, нервы что-то, на самом деле… Лагерь, остров, бессонница… Может, действительно пиявок попробовать?

Я действительно большой любитель пиявок. Как и другие незаурядные исторические личности и даже литературные герои. Кстати, с этого и началось. После приключения в компании Потягина, Урбанайтеса, Ахлюстина и Октябрины мне что-то тоскливо было, какие-то темные мысли, страхи, бессонницы… Читал много классики, мне это всегда помогало. В одной из книг и наткнулся – от дурных мыслей, от черной крови, от костлявой руки ипохондрии лучше всего помогают они, пиявицы. Классике я доверяю абсолютно, поэтому и попробовал.

И, знаете ли, пристрастился!

Родители прилетели со Шпицбергена, отец только хмыкнул, а мать на час завелась. Ты что, ненормальный? Тебе что, больше всех надо? У всех дети как дети, а у нас прямо горе луковое, пюре абрикосовое…

Другие тоже смеются, говорят, совсем вывалился, впрочем, что от меня еще можно ожидать? Реконструктор, теперь вот еще пиявочник, скоро на кадзюбуцу запишется…

А я не стесняюсь, я говорю – читайте Толстого, читайте Батюшкова! Да в русской литературе все через одного главные герои к вискам приставляли, раньше это считалось признаком хорошего вкуса, подлинного аристократизма!

Вспомнить Онегина, вспомнить эти бессмертные строки:

В бокалах демоны играют

И роз кружатся лепестки