— О чем мы могли с ней говорить в присутствии Пола? — ответил Уилфрид, но по выражению глаз Беатрис понял, что она ему не поверила. — Что касается фамильярности, то я сам предложил Полу и Памеле звать меня по имени. Не вижу в этом ничего особенного. Не люблю чопорных людей.
Он отвел прядь волос Беатрис, которую ветер сбросил ей на щеку. Пальцы его задержались, приятно было ощутить нежность ее кожи. Беатрис не шелохнулась, волнение выдавало только ее учащенное дыхание. Пальцы Уилфрида скользнули по щеке к подбородку. Он мягко повернул ее лицо к себе. На него смотрели два огромных темных глаза, в которых застыла тревога. Он провел пальцем по ее дрожащим губам и ощутил на ладони ее теплое дыхание.
— Вы самая красивая из всех женщин, которых я знал, — сказал Уилфрид.
— И много их было? — спросила Беатрис слегка охрипшим голосом и отклонилась назад. Господи, ну какое мне дело, сколько у него было женщин?! Или я уже ревную?
— Знал я многих, но мало к кому относился серьезно.
— Поэтому до сих пор не женились?
— Наверное, не везло с девушками. Не нашлось подходящей на роль жены.
— Увлекаетесь играми в легкие отношения?
— Я не играю в отношения, — резко ответил Уилфрид. — Почему у вас сложилось такое впечатление обо мне? — возмутился он.
— И вы никогда не имели близких отношений с девушкой, убедив ее в серьезности своих намерений, а потом бросили ее беременной?
— Господи! Конечно нет! Я никогда бы так не поступил!
— Я в этом не уверена, — тихо произнесла Беатрис.
Праведный гнев взыграл в нем.
— Не понимаю, почему вам постоянно хочется делать из меня подлеца? До сих пор меня еще никто так не оскорблял!
Если продолжать разговор в таком тоне, то он заведет нас в тупик, подумал Уилфрид. Отбросив предосторожности, он взял ее лицо в ладони и поцеловал. Беатрис попыталась сопротивляться, но он не выпустил ее из рук. Нельзя допустить, чтобы она снова отгородилась от него непробиваемой стеной. Прижимая к себе Беатрис, он пытался растопить остатки холода, которым она защищалась от него, жаром своего тела. Постепенно ему это удалось. Он мгновенно почувствовал перемену, когда ее тело стало податливым. Потом оно стало наполняться сладкой тяжестью, и вот уже она сама целует его, потеряв над собою контроль. Он упивался вкусом ее губ, ловил ее дыхание, ощущал, как наливаются ее груди и твердеют соски. Он не смог сдержать стона, изнемогая от желания. Не отрывая своих губ от ее рта, он подхватил Беатрис на руки и посадил к себе на колени. И она не сопротивлялась. Закрыв глаза, она тихо постанывала.
— Что ты со мной делаешь, Бетси! — бормотал он между поцелуями.
Когда же Бетси нетерпеливо стала расстегивать на нем рубашку, Уилфрид предпочел унести ее в кухню. Здесь уже ничто не сдерживало их. Сняв с нее майку и кружевной лифчик, он целовал ее прекрасные груди с нежными розовыми сосками. Беатрис вскрикивала от наслаждения, выгибалась, обхватив его за шею. Их разгоревшаяся страсть требовала все большей близости. Уилфрид снова подхватил Беатрис на руки и понес вверх по лестнице. Голова его кружилась, как у пьяного. Поднявшись на верхнюю площадку, он быстро сообразил, что спальня Беатрис расположена напротив детской комнаты. Пришлось поставить Беатрис на ноги, чтобы открыть дверь. Она почти лежала на нем, продолжая страстно целовать его в шею. Они поспешно принялись раздевать друг друга. Уилфрид едва мог поверить, что перед ним та же Беатрис, которая так долго мучила его. Мелькнула предательская мысль, что, наверное, точно так же она вела себя с отцом Пола. Счастливый человек, почему он так плохо обошелся с ней?
Уилфрид снял с Беатрис все до последней тряпочки, полюбовался сияющей белизной ее тела и уложил на постель. Оставалось только расшнуровать ботинки на себе и снять брюки, которые успела расстегнуть на нем Беатрис. Он присел на край постели, и в этот момент его взгляд упал на фотографию, которая стояла в рамке на тумбочке рядом с кроватью. Свет настольной лампы падал на нее. Уилфрид выпрямился так резко, словно ему врезали по челюсти хуком снизу. Сердце оборвалось. Что за черт?! На фотографии была запечатлена...
— Труди! — вырвалось у него.
В ту же секунду Беатрис вскрикнула и натянула на себя покрывало. Наваждение кончилось. В угаре страсти она совсем забыла, что на тумбочке стоит фотография сестры. Прижав к груди колени, она дрожала под покрывалом от пережитого потрясения. Уилфрид не сводил глаз с фотографии ее сестры. Забыв о себе, она смотрела на его искаженное глубоким волнением лицо и ничего не понимала. Возможно, его мучило воспоминание о том, как подло он поступил когда-то, бросив женщину, которая ждала от него ребенка?
— Как я понимаю, ты узнал ее, — сурово в ночной тишине прозвучал голос Беатрис.
— Как оказалась здесь эта фотография? — спросил Уилфрид, медленно произнося слова, и растерянно оглянулся на Беатрис.
— Ты признаешься, что знал ее? — задала она вопрос тоном прокурора.
— Да, я встречался ней, — с трагическим надломом в голосе ответил Уилфрид, не замечая странного тона Беатрис. — На этой фотографии рядом был я. — Он снова перевел взгляд на фотографию. — Кто-то отрезал мое изображение. Вот смотри, на ее плече видна моя рука. — Он страдальчески улыбнулся.
— Неужели? Что же произошло между вами?
— Просто разошлись. — Он пожал плечами. — Когда-то мне казалось, что это невозможно.
Не хочет признаться в том, что бросил беременную Гертруду, поняла Беатрис.
— Но ты не ответила на мой вопрос, Бетси. Как оказалась эта фотография у тебя? И почему она стоит здесь, рядом с твоей постелью?
— Гертруда, или, как звали ее родные и друзья, Труди, была моей сестрой.
— Сестрой?! Но почему в прошедшем времени? — Он озабоченно свел брови.
Беатрис прикусила губу, боясь расплакаться. Наступила гнетущая тишина.
— Она умерла, — выдохнула наконец она.
— Не может быть! — почти простонал Уилфрид. — Я давно не видел ее, но мне и в голову не приходило, что она могла умереть. — Он схватился за голову. — Расскажи как? Когда?
— Я не могу сейчас говорить о ней. Тебе лучше уйти.
Уилфрид механически оделся.
— Я не понимаю. Ты должна мне рассказать, Бетси. Я не могу сейчас уйти, не узнав...
— Только не сейчас! — воскликнула Беатрис, сдерживая рыдания. — У меня нет сил, оставь меня в покое!
— Хорошо, тогда завтра. Я приду к тебе в кабинет завтра.
Беатрис понимала, что обязана объясниться с Уилфридом. Возможно, завтра ей будет легче разговаривать с ним. Сегодня ее сжигало чувство стыда и вины перед сестрой, и она с трудом владела собой. К завтрашнему дню она возьмет себя в руки.
Не прощаясь, Уилфрид вышел из спальни. Беатрис не шевельнулась, пока не услышала, как завелась и отъехала его машина. Только после этого она встала с постели и надела халат.
