Немного поразмыслив, Сью поняла, что он говорит о напитке. Она снова окунулась в тишину и стала смотреть на зелень. Немного позже, почувствовав, что ей хочется поговорить, Сью допила вино, провела пальцем по стакану и равнодушным голосом спросила:
— И много еще времени займет у вас исследование верблюжьего пути?
— А что? — откинувшись на спинку кресла, усмехнулся Мэтт. — Соскучились по Лондону?
— Ни в коем случае. — Она сумела выдержать пронзительный взгляд голубых глаз, но усидеть на месте не смогла. В воздухе снова возникло какое-то странное напряжение.
Сью встала, отошла к дереву, растущему у ручья, и, заметив ироническую улыбку Мэтта, весело спросила:
— Вас это удивляет?
Он пожал плечами, наблюдая за ее реакцией на крохотного детеныша ящерицы, ползущего по стволу. Осторожно взяв рептилию, она посадила ее на свою рубашку.
— Я считал, что Лондон — самое привлекательное место для людей вашего возраста, — протянул Мэтт. — Город, который возбуждает!
— Возбуждает! — засмеялась Сью. — Работая у отца, я получаю достаточно возбуждения.
— И довольствуетесь этим?
Она проигнорировала его вопрос и подавила поднявшееся негодование, продолжая улыбаться ящерице, застывшей, как брошь, на кармане ее рубашки.
— Кто присматривает за магазином, когда вы уезжаете? — отпив вина, поинтересовался Мэтт.
— Лайонел, — ответила Сью. — Лайонел Ньюман. Старый друг отца. Наша квартира находится над магазином, он переезжает туда и присматривает.
— А штат у вас большой?
— Четыре помощника на полный рабочий день и несколько моих одноклассников на неполный рабочий день, — небрежно сообщила Сью.
— А где вы учились? — сверкнул голубыми глазами Мэтт и тоже поднялся с кресла. — Что вы заканчивали?
— Ничего, — пожала она плечами. — Я почти два года изучала дизайн, но бросила это, когда однажды вечером отец сказал мне, что отправляется в Италию. Я поехала с ним и с тех пор работаю в фирме закупщицей.
— То есть заключаете сделки с темными личностями на окраинных улицах и теряетесь в касбахах? — закуривая, съязвил Мэтт.
— Занятие не без приключений, — стараясь не показать своего раздражения, подтвердила Сью.
— И небезопасное для девушки! — отрезал Мэтт.
Невольно рассердившись, Сью вспыхнула, посмотрела ему прямо в глаза:
— Отец так не считает!
— Ваш отец слишком стар, чтобы понимать, что для вас хорошо, — резко заявил Мэтт.
— А почему вы так уверены в своей правоте? — парировала Сью. Они вернулись к прежнему противостоянию, и она почувствовала в себе уверенность.
— У меня старомодные понятия: женщины созданы для дома! — усмехнулся Мэтт.
— А все приключения достаются мужчинам, — парировала Сью. — Очень милое распределение!
— Мы лучше приспособлены к трудной жизни. — Он пожал плечами и криво улыбнулся.
— Я до сих пор не сталкивалась с жизненными трудностями и, надеюсь, не столкнусь с ними в будущем! — отрезала Сью.
При этих словах его голубые глаза загорелись.
— Кому принадлежала идея этого сумасшедшего путешествия? — спросил Мэтт, глубоко затягиваясь сигаретой.
— В основном отцу. — Сью вскинула подбородок. — Но, услышав об этом, я полностью его поддержала.
— И что у вас следующее на повестке дня? — по-прежнему разглядывая ее, усмехнулся он. — Покупка изделий из змеиной кожи в джунглях или что-нибудь другое?
— Почему бы нет? — У него же своя, организованная жизнь, не так ли? Сью не без горечи подумала о его красивой подруге в Алжире. Почему он возомнил, что имеет право распоряжаться ее жизнью? — Изделия из змеиной кожи очень популярны, — так же саркастически промурлыкала она. — Может быть, я могла бы проехаться за ними куда-нибудь в Конго или Индию.
— А там потеряться в джунглях или сломать шею в непроходимых дебрях, — добавил Мэтт.
— Что ж, это моя шея, — огрызнулась Сью. — И, если не возражаете, я сломаю ее там, где хочу.
— Я и не собираюсь вас удерживать, — мрачно отреагировал Мэтт и, взяв ее за руку, проворчал: — Идемте дальше.
— С удовольствием! — буркнула она.
В перепалке Сью забыла о детеныше ящерицы, но, посмотрев, увидела, что он по-прежнему лежит на кармане ее рубашки. Прежде чем она успела снять его, Мэтт схватил ящерицу и посадил ее обратно на дерево, затем грубо вывел Сью из кафе на дорогу.
В мрачном настроении они вернулись к машине.
Пока Мэтт вел «лендровер» обратно в Тахуф, Сью смахивала ненавистную влагу с глаз и боролась с болезненным комком в горле. В гостинице, во время обеда в столовой у Луи, она изо всех сил старалась не показать отцу своего дурного настроения. Мэтт с натянутой улыбкой говорил в основном с Хаджи, обсуждая приготовления к завтрашнему утреннему отъезду.
После обеда отец, как всегда, выкурил трубку. Довольный своей победой в шахматы и отдохнувший после двухдневного пребывания в гостинице, он попрощался с Луи и пошел в свою комнату, чтобы пораньше лечь спать.
Сью проводила его до двери комнаты и оттуда прошла к себе, хотя ложиться спать пока не собиралась. Ей хотелось что-нибудь выкинуть, но так, чтобы об этом не узнал Мэтт!
Повинуясь порыву, Сью спустилась в крошечный полутемный дворик гостиницы. Тусклый свет настольной лампы еле-еле освещал старинные плетеные кресла и виноградные лозы.
Луи, с печально повисшими усами, сидя в кресле, о чем-то размышлял. Сью тихо прошла мимо него и вышла в сад. Но не успела сделать и нескольких шагов, как перед ней из темноты возник Хаджи, стройный, в свежевыстиранном костюме, с блестящими, карими глазами.
Он посторонился, уступая ей дорогу. Поравнявшись с ним, Сью с невинным видом спросила:
— Гуляете?
Хаджи кивнул и хотел пройти дальше, но она задала следующий вопрос:
— Вы кого-то ждете?
Он удивленно посмотрел на нее, а потом с игривой улыбкой предложил:
— Хотите прогуляться со мной в город?
— С удовольствием! — Сью весело вскинула на него глаза, игнорируя предостерегающие колокольчики, зазвеневшие внутри.
Хаджи тихо засмеялся:
— Надо идти быстрее.
И Сью пошла с ним к освещенной улице.
Хаджи повел ее мимо невзрачных, грязных зданий и черных устрашающих стен арабских домов. Ближе к городу ночная темнота озарилась грубым желтым освещением. Вдоль улиц стали появляться похожие на пещеры магазины, в которых продавались зерно и фрукты. Дальше пошли широкие базары с висящими коврами и кафе на открытом воздухе, где элита совершала вечерний ритуал чаепития.
