Это был последний раз, когда люди видели Гудьйера или его корабль. Японские самолеты повредили «Скорпион». Позднее на пути на Яву канонерку добили корабли японцев.
Два небольших гражданских транспорта, переоснащенных под военные цели, отплыли в ночь на 12 февраля под прикрытием темноты. «Кунг Во», ободранное судно, некогда служившее паромом на Янцзы (Джуди часто переправлялась на нем, когда в более мирные времена служила на «Моските»), превратили в минный заградитель британских ВМФ. Теперь «Кунг Во» предстояло сыграть важную роль в эвакуации.
В предшествующие недели «Кунг Во», стоявший в гавани, неоднократно бомбили японцы. На судне осталось только три спасательные шлюпки, но даже они были пробиты осколками и пулями. Заметив это, несколько прозорливых людей уже отказались эвакуироваться на «Кунг Во».
В числе 140 беженцев, поднявшихся на борт «Кунг Во», была группа журналистов, в том числе Макдэниел, который ушел в порт сразу же после того, как закончил свой последний репортаж из разбомбленного города, британский специалист по отношениям с общественностью Генри Стил, австралиец Этоул Стюарт и молодая, очень хорошенькая китаянка по имени Дорис Лим. Дорис была помощницей Вонг Хай-Шена, более известного как Репортер Вонг. Вонг заслужил мировую славу своими фото и кинорепортажами зверств, совершенных японцами в Китае. Сделанный Вонгом снимок «Шанхайский ребенок», на котором был изображен брошенный новорожденный, плакавший в развалинах железнодорожного вокзала разбомбленного города, обошел весь мир как наглядное доказательство варварства японцев[2].
Вонг уже покинул обреченный Сингапур, для того чтобы распространить на Западе некоторые снимки происходившего. Дорис, выросшая в американском женском монастыре в Шанхае, прекрасно говорила по-английски. Она осталась в Сингапуре, чтобы эвакуировать кое-какое оборудование, и продолжала другую свою деятельность – то есть вела разведку для британцев. Во время японского вторжения в Китай Дорис Лим уже была агентом разведки, потом бежала в Сингапур, буквально на шаг обогнав японцев, которые знали о том, кто она и чем занимается.
Теперь она выбиралась из Сингапура, снова на шаг обгоняя японцев. Но японцы предпринимали постоянные попытки пресечь эвакуацию и отправили на бомбардировку гавани больше самолетов. Стюарт описал происходившее в статье, опубликованной многими австралийскими газетами:
«Мы провели в ожидании у пирса два часа. В небе появились пикирующие бомбардировщики и бомбардировщики, работавшие с большой высоты. Не успевал прозвучать отбой одной воздушной тревоги, как звучал новый сигнал, который подавали воющие как собаки динго сирены. Разрывы бомб, падавших на причалы гавани Кеппел, смешивались с лающим звуком зенитных орудий. Толпа на пирсе Клиффорда дружно упала лицом вниз, как молящаяся община. Будь эти люди в церкви, они не смогли бы взывать к Богу более страстно. Богохульства приобрели убедительность настоящих молитв».
Пока журналисты на пирсе пытались оправиться от бомбежки, Дорис, одетая в синюю рубашку и брюки, расположила к себе мужчин своим хладнокровием. «Она относилась ко всему происходившему вокруг как к своеобразной забаве», – вспоминал Джоффри Брук, человек, спасшийся с «Принца Уэльского» и находившийся на «Кунг Во» в качестве члена команды. Брук был одним из примерно двухсот человек, поднятых из воды после гибели оперативной группы Z и ставших членами команд других судов и кораблей.
Как только «Кунг Во» вышел в море, журналисты вместе с матросами стали подбрасывать уголь в топки, но тут судно снова начали бомбить. По словам Стюарта, два попадания японских бомб оставили «пробоину, которая определенно была «сделана в Японии»[3]. К счастью, «Кунг Во» находился вблизи маленького островка, куда и устремилось судно, которое покидали люди. «Кунг Во» получил повреждение, но не затонул, а стал на якорь в ожидании помощи.
Другое маленькое судно, которое было реквизировано британским ВМФ, называлось «Вайнер Брук»[3]. Это судно скрытно ушло из Сингапура 12 февраля. С начала войны оно неоднократно подвергалось бомбардировкам. За несколько недель маневрирования под бомбами команда судна «Вайнер Брук», а особенно – его капитан Р. Э. Бортон по прозвищу Табби, научились вполне прилично уклоняться от угроз воздушного нападения.
«Вайнер Брук» был своего рода гибридом крупной частной яхты и маленького пассажирского судна длиной около 76 метров и шириной около 14 метров. Сообщения о том, сколько человек можно было разместить на борту, разнятся, но все согласны с тем, что судно было перегружено большим числом обезумевших беженцев. Тем не менее Бортон взял на борт всех, кто оказался у его корабля в ночь отплытия. Всего на судно погрузилось 330 человек, по большей части гражданские, женщины и дети.
В их числе были 65 медсестер австралийской армии («сестрички-медички», как их прозывали австралийские солдаты), не успевшие вместе с остальными соотечественниками на борт лайнера «Звезда Империи»[4].
Медсестры под командованием старшей сестры Оливии Плашке смело вели себя под огнем, собирая письма остававшихся в городе австралийских солдат на родину. Сестры рыдали, принимая прощальные весточки солдат, а те, не стесняясь, сами плакали и обнимали сестер так же крепко, как обняли бы членов своих семей, которых уже не чаяли увидеть вновь.
Они укрывались от тех самых бомб, которые описывал Этоул Стюарт. Офицер ВМФ, наблюдавший за эвакуацией, отметил исключительную смелость и спокойствие, которые сестры проявили под огнем:
«Воздушные налеты приводили к тяжелым потерям среди эвакуируемых людей. К шуму орудий добавлялись крики и стоны раненых и умирающих. Повсюду вперемешку с жалкими остатками разбросанных раскрытых чемоданов лежали тлеющие и разорванные тела. Для того чтобы избежать полной паники, остро необходимо было успокоить выживших и создать им защиту. Храбрые сестры всегда первыми откликались на просьбы о помощи, и самообладание и душевная стойкость этих женщин резко контрастировали с поведением некоторых мужчин».
В сумерки сестер взяли на борт «Вайнера Брука». Одна из них, Вивьен Буллвинкль, вспоминает свои первые ощущения от пребывания на «маленьком, неприглядном, темно-сером судне».
Вивьен (ее никогда не называли Вив; друзья именовали ее Забиякой) было 26 лет. Уроженка находившегося в Южной Австралии, в 100 километрах от Аделаиды города Капунда, где добывали медь, Вивьен в старшей школе была отличной спортсменкой, высокой и стройной, пожалуй, даже долговязой, с синими глазами и коротко постриженными прямыми волосами, которые от тропической влажности слегка вились. Вивьен страдала плоскостопием, что помешало ей стать медсестрой в австралийских ВВС, но в медицинской службе армии не было таких ограничений.
Примечательно, что Вивьен получила звание лейтенанта. В своих мемуарах White Collies («Белые кули») коллега Вивьен и военнопленная Бетти Джеффри писала: «Она никогда не была слишком чувствительной». Легкое отношение Вивьен к жизни сослужит ей хорошую службу в ближайшие часы.
