– Таль? Надеюсь, не разбудил? Слушай, хотел тебе подсказать, хотя уверен, ты и сам об этом думал: завтра, когда пойдёшь за показаниями водопроводных счётчиков – возьми заодно и показания электросчётчиков. Понимаешь?
– Обязательно!
– Жду тебя у себя в кабинете в двенадцать дня… Спокойной ночи!
На улице начинался, непонятный для такого времени года, дождь.
Полковник Шварц стал искать где-то заброшенный в складском шкафу зонтик, но, не найдя его сразу, решил, что если добежать до машины и без него – ничего страшного не произойдёт.
Миша, как обычно, встал довольно рано, но опередить тётю Басю ему никогда не удавалось.
– Доброе утро! Как спали? – громко произнёс Миша, замечая, что старушка стала намного хуже слышать.
– Доброе, доброе. Мишенька!.. Будешь завтракать сейчас или пойдёшь сначала под душ?
– Минут через пятнадцать, если можно…
– Конечно, можно. Ты знаешь, я подумала, что, хоть и не особенно удобно, но надо уже позвонить нашим боксёрам. Как ты думаешь?
– Я думаю, что если они сами не звонят, значит, им нечего сообщить. Давайте подождём.
А вот к нашей цыганке я сегодня, пожалуй, подъеду. Мне кажется, она может сообщить намного больше, чем уже сказала. Для неё деньги – самое главное. Заплачу снова… Главное – информация.
– Ну, не знаю, не знаю… Я же не мужчина, чтобы по достоинству определить все её таланты, – в полушутку сказала, сохраняющая при этом серьёзный вид, мудрая старушка.
– Да я же к ней, как к источнику информации, а не как к женщине, – пробовал оправдаться, немного обидевшейся Миша, но тётя Бася уже чем-то бренчала на кухне и вряд ли это слышала.
В двенадцать часов ровно в кабинет полковника Шварца, символически постучав три раза, вошёл капитан Таль. Вид у него был усталый. В руке он держал небольшую, довольно потёртую, кожаную сумку.
– Доброе утро! – крепко пожав, протянутую ему Шварцем руку, – поприветствовал капитан.
– Привет, Таль! Ну? – выкладывай…
Капитан Таль открыл сумочку и вытащил оттуда два небольших чёрных диска.
– Вот они, наши данные, – осторожно прокомментировал капитан. – Это – вода, это – электричество.
– Давай, давай! Сам-то уже определил?
– Не определил, но выделил… Вот, – он вставил один из дисков в компьютер. – Это вода.
Мы видим, что в четырёх домах потребление воды намного больше, чем у остальных, хотя зарегистрированных жильцов там ненамного больше, чем у соседей… Такая же история, кстати, и с электропотреблением… Вот, я выписал номера этих домов и их владельцев.
– Ну и что ты предполагаешь делать?
– Думаю, послать наших ребят под видом инсталляторов от муниципалитета для замены счётчиков на новые и всё по возможности проверить на месте.
– Неплохая идея. Молодец! Но сначала свяжись (не по телефону!) с главным инженером муниципалитета и, кстати, юридическим советником мэра…. Хотя, нет – отставить! Слишком много лишних языков… Не исключено, что у некоторых есть связи с подозреваемым. Давай-ка лучше своими способами… Звонишь от имени муниципалитета и через десять минут (только вдвоём!) идёте проверять счётчики. Всё понятно?
– Надо ещё найти телефоны владельцев домов, убедиться, что они дома. Иначе в эти дома просто не зайти.
– Ну, вот видишь – сам знаешь, что делать… Приступай.
Капитан Таль ушёл, а полковник Шварц принялся тщательно изучать таблицу потребления воды в четырёх, резко отличающихся по своим расходам, коттеджах.
«Самое интересное, – думал полковник, что ни на одном из подозрительных объектов нет никаких бассейнов – основных и наиболее объёмных потребителей воды. Территории участков – относительно небольшие, чуть больше семисот квадратных метров. Куда же уходит вода?
Был бы только один дом – всё было бы понятно. Но четыре? Что, все бордели?»
Неожиданный телефонный звонок прервал бесконечный ход логических размышлений полковника.
– Полковник Шварц!
– Приветствую, полковник. Говорит Штейн, начальник службы безопасности…
– Да, слышу, слышу… Как дела? Как успехи?
– Послезавтра приезжают следователи из России …
– Как, послезавтра? Должны были…
– Должны, должны, – а вот приезжают уже послезавтра. Подготовься по всем статьям. Мы встретим их в аэропорту имени Бен Гуриона, потом – вечер на приёме у российского посла, а вот уже после этого жди нас около десяти-одиннадцати в штабе Северного округа. Всё понял?
– Надеюсь, это значительно продвинет наши поиски…
– А есть вообще какие-то новые зацепки?
– Конечно, есть. Работаем, не покладая рук.
– Хорошо. Я надеюсь на тебя… До встречи!
– Всего наилучшего!
Полковник повесил трубку. Сообщение о неожиданно раннем приезде следователей из России заставило его ещё больше катализировать весь процесс поиска подозреваемого похитителя.
Он вызвал немедленно к себе майора Гринберга и капитана Коэна. Предстояла сложная ночная работа.
Рон и Ицык относились к старому поколению боксёров, а такие спортсмены вряд ли добились бы больших успехов, если бы не особый, спартанский образ жизни и, конечно же, – железная дисциплина.
Перебирая всех своих знакомых, они пришли к пессимистическому выводу о том, что почти никто из них не был клиентом борделей, а те, кто однажды и побывал в них, делал это буквально раз или два, и исключительно с целью пополнения информации о том, в чём профессиональная проститутка преобладает в сексуальной науке по сравнению с любимой девушкой или женой.
Друзья из гостиниц и баров, как ни странно, не имели понятия (или делали вид, что не имели…) о привилегированных публичных домах и их владельцах.
В душе ощущалась некая гнетущая неудовлетворённость, какое-то, тяготившее обоих, страшное неудобство перед Мишей и, главное – перед памятью о настоящем их друге, Алексе, отце похищенной Киры.
– Давай позвоним Мише и зайдём к ним сегодня, – предложил Рон. – В любом случае надо отчитаться.
– Давай, – поддержал Ицык, уже набирая номер телефона тёти Баси. – Мне с ней легче говорить на иврите, – прикрывая трубку ладонью правой руки, пояснил он.
Миша, привыкая постепенно к израильскому быту, приобрёл себе хорошие сандалии, фирменные шорты и ковбойскую шляпу, делавшую его немного похожим на Пола Ньюмана, прекрасного американского актёра, которого он любил за серьёзное, профессиональное отношение к каждой своей роли.
В Хайфе не было дресс-кода, отличающего до сих пор некоторые европейские города, да и то – не когда жара под тридцать пять-сорок, а, естественно, в осеннее или весеннее время.
