— Сукин сын, — проговорил он в микрофон, не осознавая, что его громкий голос был заглушён возмущенным ропотом аудитории.
* * *
Пейтон услышала, как на улице просигналила машина. Она вышла из дома и направилась к такси. Бостон, в общем, считался городом, созданным для пешеходных прогулок. «Пойдем пешком, или у нас достаточно времени, чтобы доехать на такси?» — в этой старой шутке была доля правды. Но в суровую зиму, да еще на костылях, ни о каких прогулках и речи быть не могло. Их машина была разбита, поэтому такси стало для Пейтон единственным способом перемещения по городу — до тех пор, пока она не сможет нормально передвигаться на своих собственных ногах и пользоваться метро.
— В детскую больницу, — сказала она, забираясь на заднее сиденье. Как только такси сдвинулось с места, зазвонил ее мобильный телефон. Это был доктор Шефилд.
— Доктор Ландау попросил меня позвонить вам. Есть хорошие новости, — объявил он. — Мы нашли того клоуна, который причинил вам столько беспокойства. Его зовут Энди Джонсон.
— Мне незнакомо это имя.
— Он относительно недавно в нашей больнице, но работает в некоторых местных больницах в педиатрических отделениях.
— Что он рассказал?
— Вы только не беспокойтесь! Как выяснилось, он, кажется, несколько неравнодушен к вам.
— Что вы имеете в виду? — с тревогой спросила она.
— Прежде всего хочу сказать, что наша служба охраны отнеслась очень серьезно к вашей жалобе. У нас уже есть определенный опыт в делах подобного рода. Несколько лет назад одну из наших врачей-ординаторов преследовал родственник пациента.
— В голове не укладывается, что меня может кто-то преследовать!
— Служба охраны действует так, как предписывает инструкция. Они тщательно допросили Джонсона. Сначала он отрицал, что вел себя с вами неподобающим образом. Но потом ситуация стала проясняться, когда охранники спросили его, кто организовал для вас тот сюрприз с поздравлением и кто нанял его. Джонсон признался, что один из парней, работающих клоунами в «Масс Дженерал», попросил выполнить эту работу в детской больнице вместо него: дескать, сам он не сможет. Парень заплатил ему семьдесят пять долларов, Джонсон сказал, что этого парня зовут Руди. Но когда служба охраны позвонила в «Масс Дженерал», то выяснилось, что у них нет массовика-затейника по имени Руди.
— И что это значит? Что Джонсон сам организовал сюрприз с поздравлением, чтобы потанцевать со мной? Но я даже не знаю его.
— Это одно из возможных объяснений.
Ее сердце учащенно забилось.
— Вы спросили его об аварии?
— Тут все вполне понятно, — сказал Шефилд. — Нашему начальнику охраны удалось убедить Джонсона пройти испытание на детекторе лжи. Ему задали несколько вопросов о вашей аварии, спросили, знает ли он что-нибудь о ней, более того, задали вопрос: не он ли столкнул вас с дороги? Джонсон сказал, что ничего не знает, и отрицал свою причастность к этому инциденту. Эксперт, проводивший тестирование, сделал вывод, что парень говорит правду.
— Что же дальше?
— Его, возможно, уволят. Наш юридический отдел найдет законные основания для этого: мне кажется, что-то вроде нарушения политики больницы в отношении сексуальных домогательств на рабочем месте.
— И полиция сможет возбудить дело?
— По какой причине?
— Тест на детекторе лжи не является достаточно надежным доказательством. Неужели она не собирается провести расследование, чтобы выяснить причастность Джонсона к аварии?
— Я спрошу об этом службу охраны.
— Это очень важно.
— Да. Это так же важно, как и ваше здоровье и благополучие. Пожалуйста, поймите меня правильно. Мы с доктором Ландау хотим напомнить вам, что в нашей больнице работают два психиатра, которые консультируют сотрудников в необходимых случаях. Вы даже не представляете себе, сколько наших сотрудников обращается к ним за помощью. Здесь нечего стыдиться. Если после аварии у вас появились страх, злость, чувство вины, психическое расстройство или что-либо подобное, можно обратиться к ним.
Пейтон больше всего боялась именно такого поворота событий.
— Со мной все будет в порядке.
— Я уверен в этом. Может быть, я несколько забегаю вперед и еще рано говорить об ординатуре, но хочу заметить, что вас ждет блестящее будущее в области медицины. Вы справитесь со всеми своими проблемами.
— Благодарю вас.
— Но все-таки подумайте насчет консультации у специалиста. Я знаю, авария имела для вас тяжелые последствия. Я ни в коем случае не собираюсь вмешиваться в вашу личную жизнь и строго стою на позициях неприкосновенности частной жизни сотрудников, но я слышал, что у вас в результате аварии случился выкидыш. Я искренне сочувствую.
— О-о, — только и смогла проговорить Пейтон. Неужели в этом мире не осталось ничего святого?
— Несчастный случай, в результате которого пострадал невинный, еще не рожденный младенец, всегда порождает чувство вины. Так психологически обусловлено, что нам необходимо кого-нибудь обвинить в случившемся. Но это опасный путь, потому что в конце концов вам покажется, что та машина не случайно оказалась у вас на дороге. Затем вы начнете обвинять себя в том, что вообще сели за руль в такую плохую погоду, что не поехали домой другим путем. На самом же деле никто не виноват. Это был просто несчастный случай.
— Что вы этим хотите сказать? Что я сочиняю небылицы про другую машину, чтобы переложить вину за случившееся на кого-нибудь другого?
— Никто не вправе осуждать вас. Мы не знаем, к чему приведет расследование в отношении Энди Джонсона. Но оно может ни к чему не привести, и вы не получите ответы на вопросы, которые вас мучают. Если хотите с кем-нибудь поговорить об этом, то помните, что консультант примет вас в любое время.
— Я подумаю. Благодарю вас.
Они попрощались. Пейтон выключила мобильный телефон. В голове у нее все перемешалось, она никак не могла привести свои мысли в порядок. Пейтон великолепно училась в медицинской школе и понимала: то, что доктор Шефилд сказал о ее «блестящем будущем», не пустые слова. Примерно месяц назад он намекнул о том, что после ординатуры ей стоит попробовать стать стипендиатом элитной программы по педиатрии. Этот несчастный случай в Хейвервиле и последующие судебные иски и так уже наложили негативный отпечаток на ее врачебную карьеру, которая только-только началась. Ей совершенно не нужны записи типа «параноидальный бред» в характеристике. Доктор Шефилд просто хотел помочь ей, когда рекомендовал обратиться к психотерапевту. Но сейчас самое лучшее, что она может сделать для своей будущей карьеры, так это покончить со всеми разговорами о машине-самоубийце и таинственных злодеях.
— С вас восемь пятьдесят, — сказал водитель.
Пейтон дала ему десять долларов и вышла из машины. Она стояла перед парадным входом в больницу. Справа от входа, в окне размером с рекламный щит, красовались изображения собаки Скуби-Ду, Тасманского Дьявола, кота Сильвестра и других известных героев комиксов. Над ними располагалась мрачная надпись: «Скорая помощь», сделанная красными буквами. Это очевидное несоответствие как-то отрезвляюще подействовало на нее, подвело к конкретному решению. Все могло показаться безобидной шуткой, если бы за этой внешней безобидностью не скрывалась настоящая боль. Она оперлась на костыли и пошла по влажной от снега дорожке в больницу, решив про себя, что отпуск по болезни уже закончился. Пейтон было совершенно все равно, что думают о ней Шефилд или Ландау. Ей не нужен психиатр.
