– Он был вовсе не таким толстым, как мы думали, – пробормотала София.
Мориц не ответил.
– Нужно его закопать. А перед этим сообщить госпоже Блунт.
Мориц все так же молчал.
– Ты поговоришь с ней? – Она повернулась к брату. И изумленно охнула.
Мориц убежал. Она хотела помчаться за ним, но не могла оставить холодного мокрого Эгона одного на траве. Хотя теперь это не имело никакого значения. Кот все равно уже погиб.
Она взяла лопату, выкопала ямку в поросшей сорняками земле и опустила туда тельце кота. Прежде чем засыпать его землей, она бросила туда пару одуванчиков и маргариток. «Покойся с миром». Госпоже Блунт она сообщит печальную новость позже. Наверное, старушка сразу же забудет об этом.
Для начала нужно было поговорить с братом. Наверное, это он забыл закрыть бочку. Он нашел Эгона, понял, что натворил, и психанул. Даже кота закопать не сумел. Пустился наутек от стыда и отвращения.
– И он еще хочет стать врачом, – пробормотала София, вытирая ладони о джинсы. Руки от этого чище не стали, зато штаны она выпачкала.
София решительно направилась в комнату брата и, даже не постучав, распахнула дверь. Но Морица там не было. Он сбежал!
– Ах ты трусливый ублюдок! – рявкнула она, в ярости пнув кровать, ногой отшвырнув стул и сбросив со стола какую-то папку.
Выйдя из комнаты, София заметила, что на светлых досках пола остались темные следы. В этот момент в замке провернулся ключ.
В дверном проеме стоял ее отец.
– Что случилось? – спросил он. – С тобой все в порядке, София?
Он запыхался, будто только что пробежал пять пролетов по лестнице.
– Со мной-то все в порядке.
– А с твоим братом? – выдохнул отец.
– С ним? А что ему сделается?
– Я слышал шум. Скажи, что-то случилось? – Господин Ротэ подозрительно оглянулся, будто ожидал увидеть за шторой или шкафом грабителя, наставившего на Софию пистолет, чтобы та не сказала ничего лишнего.
– А ты что вообще тут делаешь? – ответила вопросом на вопрос София.
– Мориц дома?
София поняла, что нужно завязывать с такой манерой разговора.
– Мориц был тут. И сбежал. Только что.
– Сбежал?
– Убил кота и сбежал.
– Что?! Что ты такое говоришь, София?
– Мориц не закрыл бочку, – мрачно объяснила она. – Эгон свалился туда и утонул. Я его только что похоронила.
– Ты… что?!
– Эгон, – раздраженно повторила София. – Кот госпожи Блунт. Я его кормлю. Кормила. Это Мориц во всем виноват. Он его нашел, а мне пришлось его закапывать, потому что Мориц смылся.
– А Мориц… он… он… – Отец вытер лоб тыльной стороной ладони. – Куда он побежал? Он не сказал?
– Не знаю, – прошипела София. – Наверное, на работу опаздывал. У него есть дела поважнее, чем бедный кот.
Она вдруг вспомнила тельце Эгона – мокрое, маленькое, жалкое. Сколько он барахтался в бочке, прежде чем утонул?
– Мориц не виноват, что бочка была открыта, – сказал отец. – Я вчера поливал цветы и забыл ее закрыть. Это я виноват.
Он принялся вытирать лицо рукавом. Как он потел! Волосы липли ко лбу, капли пота катились по вискам и щекам.
– О господи… – пробормотал он. – О господи…
– Да уж, – кивнула София. – Но я все равно считаю неправильным то, что Мориц просто развернулся и ушел, когда такое случилось. Эгон был и моим котом, в конце концов. Не полностью, конечно, но все равно.
Она не договорила. Слезы градом покатились по ее щекам, силуэт отца расплылся перед ней.
– Я знаю. Мне очень жаль. – Он привлек ее к себе и погладил по голове.
Девочка рыдала у него на плече, ее слезы смешивались с его по́том.
Когда она успокоилась и отстранилась, то поняла, что отца бьет крупная дрожь. А ведь он даже не замечал Эгона.
– Нужно сказать госпоже Блунт, – предложила София.
– Я сам с ней поговорю.
– Лучше я. Она уже почти ничего не понимает. Может, хоть меня вспомнит. Зайду к ней попозже.
– Я сам с ней поговорю, – твердо заявил отец. – Это меньшее, что я могу сделать. В конце концов, это я виноват.
София пожала плечами:
– Как скажешь.
Ей не очень-то хотелось говорить с сумасшедшей соседкой.
– Ты не знаешь, Мориц взял с собой мобильный?
– Понятия не имею.
Он кивнул.
– Мне нужно будет опять уйти. Ты тут сама справишься, София?
– Конечно.
– Я хочу, чтобы ты сегодня не выходила из дома.
Девочка удивленно уставилась на него:
– Почему?
Господин Ротэ кашлянул.
– Я жду… посылку. Ее должны принести сюда. Это очень важно. Я был бы тебе очень благодарен, если бы ты встретила почтальона.
– Ты что, хочешь, чтобы я целый день сидела тут и ждала почтальона?
– Это важно, София! Пожалуйста! – Он достал мобильный из кармана, посмотрел на экран, нахмурился и опять спрятал телефон. – Я могу на тебя положиться?
– У тебя все в порядке, пап?
– Конечно. У меня – да.
– Ты какой-то… не знаю…
– Чепуха, – отмахнулся отец. – Мне пора.
– Разве ты не собирался что-то забрать? – спросила София, когда он уже стоял у двери. – Ты ведь за чем-то зашел домой.
– Нет, ты меня не так поняла. Я пришел из-за посылки. Думал, может, ее уже доставили. Так ты подождешь почтальона, да?
София неохотно кивнула.
– Почему ты мне просто не позвонил?
– Так я ведь думал, что посылку уже принесли. – Он оглянулся, будто надеялся где-то найти посылку. – Ну ладно. Тогда увидимся вечером.
– У тебя точно все в порядке, пап? – уточнила София.
На мгновение ей показалось, что отец хочет что-то сказать. Но он лишь кивнул. И ушел.
Пять минут спустя позвонила Юлия и пригласила Софию на пляж. Термометр на террасе показывал тридцать градусов в тени.
– Я не могу уйти. Обещала отцу дождаться почтальона.
– В такую жару? – удивилась Юлия. – Я бы ни за что не согласилась. Но как скажешь.
– Может, я смогу подойти потом.
– Отлично. Мы будем на Рейнской набережной.
Положив трубку, София опять чуть не расплакалась. Не часто случалось, чтобы ее куда-то приглашали. «Ну почему папа не распорядился прислать посылку ему на работу? – подумала она. – И почему он ничего не сказал утром?»
