Фима не спал всю ночь, только под утро силуэт желанной женщины растворился в проеме дверей его номера, послав на прощанье воздушный поцелуй. Он ощущал себя героем этой удивительной ночи, будто скинул десятка два лет. Чувства просто переполняли его, несмотря даже на ту тысячу долларов Лолите на помаду, и Ефим Борисович заснул, как младенец, со счастливой улыбкой на устах. Этот утренний сон перенес его в грезах на берега родной Балтики. Там, далеко, шла распродажа воздуха; гражданам продавали, а негражданам нет, и последние брали его в аренду: вдохнут – выдохнут. А граждане могли вдыхать и не выдыхать. Демонстрации с транспарантами «Будем дышать по очереди!» заполонили всю Ригу. Перед собравшимися выступил сам президент, пообещав поднять вопрос в Сейме, так как во всей Европе все дышат как хотят, независимо от национальной принадлежности, вероисповедания и гражданства. Но в конце своей речи почему-то попросил лиц еврейской национальности после демонстрации собраться отдельно для обсуждения вопроса, чьи же деньги – их деньги. Фима знал точно: его деньги – это не их деньги, потихоньку выбрался из толпы и бегом пустился домой собирать чемоданы.
У Ларика не было тысячи долларов на «бескорыстную» любовь, но у него было то желание, пред которым тают женские сердца. Он встретил Лолиту возле дверей ее номера в шесть часов утра с огромным букетом роз. И какая женщина сможет прогнать в такую рань мужчину с цветами…
Ларик с Ефимом Борисовичем увиделись только через месяц в аэропорту, перед отлетом домой, оба вполне счастливые и весьма довольные удавшимся отдыхом, без всякого конца света. Лолиты с ними не было, она улетела неделей раньше к отцу в Африку, успев попрощаться с Фимой ночью, а с Лариком – под утро.
А Где-то через два года в аэропорт «Рига» из дальних краев прилетела темнокожая красотка с маленьким мальчиком на руках. Чертами лица он очень напоминал Ефима Борисовича, а голубые ясные глаза говорили, что и с Лариком тоже мы были знакомы.
Двое
Ее голос звучал нудно и успокоительно, как шум мотора, отчего Рему еще больше хотелось спать. Эти дурацкие разговорчики о совместной жизни на уединенном острове посреди океана понемногу начинали раздражать. Так и хотелось спросить, что она там будет делать без миллионов своего мужа и всех вытекающих из этого благ.
Его любовью она насыщалась за каких-то два часа, а все остальное получала от мужа. Но и Рема дома ждала семья. Поэтому через определенные промежутки времени он кивал головой и хорошо поставленным влюбленным голосом произносил:
– Об этом мы можем только мечтать, дорогая.
После чего клал руку чуть выше ее коленки и нежно сжимал, как бы в подтверждение своих слов.
Когда до города оставалось меньше десяти километров, с неба хлынул настоящий поток воды. Молнии сверкали и слева, и справа. Рем свернул на обочину и остановился, проклиная разыгравшуюся непогоду. Дома уже ждали, и эти постоянные задержки с женой шефа могли привести к нежелательным последствиям. Сара и так начинала ревновать, правда, не зная предмета своей ревности, но женское чутье подсказывало ей, что с мужем не все ладно. Но Рем был не лыком шит и всегда умел вывернуться так, что Саре становилось неудобно из-за своих необоснованных подозрений.
Марии было гораздо проще. Она была моложе своего мужа на двадцать пять лет, и все ее прихоти мужу казались просто детскими капризами. Поэтому он относился к ней более чем снисходительно.
Мария обняла Рема за шею и прощебетала:
– Как хорошо, что начался дождь, мы побудем еще вместе.
Ему так и хотелось сказать, что после этой задержки дома его может ждать «кастрация». Но он сдержался и произнес:
– Конечно, дорогая, сам Господь хочет, чтобы мы побыли вместе.
И закрепил слова поцелуем полного импотента. На что Мария с сожалением сказала:
– Милый, как мне тебя жаль, ты так устал.
В ответ он просто кивнул головой, соглашаясь. Но про себя подумал: «Тебе не меня жаль, а себя, а то бы проскакала на мне миль десять! Нет, приеду домой – и все, с ней надо заканчивать, а то вот так найдут в машине труп со спущенными штанами, и кто-то повеселится над трагическим исходом».
Мария откинулась на спинку сиденья и опять предалась мечтам о необитаемом острове посреди океана, где они вдвоем живут в маленькой хижине среди пальм, и больше ничего им не надо. После того как Рем в очередной раз утвердительно кивнул, раздался оглушительный грохот, сопровождаемый вспышкой в тысячу молний.
А когда с глаз спала ослепившая их пелена, они увидели, что машина стоит на самом берегу океана и волны докатываются почти до колес. Не осознавая, что случилось, Рем завел мотор, включил задний ход и отъехал подальше от воды, упершись бампером в высоченную кокосовую пальму. Они вышли из машины, пораженные и не понимающие, что произошло.
Первым в себя пришел Рем и голосом далеко не влюбленным констатировал вслух:
– Допрыгалась, сука.
На что в ответ последовало:
– Это ты во всем виноват! Да я мужу пожалуюсь, он тебя уволит!
И много всякой другой всячины вылилось из уст, мечтавших о большой любви на уединенном острове.
От мысли, пришедшей Рему в голову, им овладел истерический смех. Отсмеявшись, он сказал Марии:
– Хватит нюни разводить, давай быстро на пальму за кокосами, я есть хочу. Ты сюда просилась, ты и угощай.
В ответ он слышал не тираду наподобие предыдущей, а какое-то всхлипывание обиженного ребенка. Перед ним стояла не уверенная в себе супермодель салонов “La Ri”, а просто испуганная девчонка, которой очень хотелось домой. Рему было не до жалости, ему самому было страшно и вдруг потянуло к жене.
Оглядевшись по сторонам, ничего, кроме пальм да кое-какой растительности на склонах небольших гор, он не увидел.
Начало смеркаться. Рем открыл дверцу машины и принялся раскладывать сидения.
Всю ночь они пытались воспроизвести свой разговор в машине накануне этого сверхъестественного превращения, надеясь, что ими случайно было произнесено какое-то магическое слово и все это свершилось. Но все потуги были тщетны. Взаимные обвинения были забыты, их начинало объединять несчастье.
…Первые дни жизни на неизвестном острове в неизвестном океане, а может, и на неизвестной планете проходили как нельзя хуже. Рем в свои неполные сорок лет только и умел, что неплохо вести банковские дела, да немного разбирался в машине – его отец проработал всю жизнь водителем такси и иногда привлекал сына к ремонту автомобиля. А сейчас надо было учиться всему с самого начала.
Мария родилась в семье торговца недвижимостью и благодаря своей внешности стала блистательной супермоделью одного из лучших домов моды в Европе, что ей к тому же позволило выгодно выйти замуж. Но сейчас все прошлое казалось им сказочным сном, в который очень хотелось вернуться. А каждый проведенный на острове день как бы доказывал, что возврата не будет и надо что-то делать…
