Бретт снова засвистел, сунул опустевшую сумку под стол и взглянул на часы.
Потрясенная недавними открытиями, Таня лишь кивнула.
— Тогда я сгоняю в супермаркет за продуктами. Вернусь и загружу белье в сушилку.
— Ладно. — Другого ответа Таня не нашла и стала смотреть, как он шагает к обшарпанному «джипу-чероки». Бретт выехал со стоянки, а Таня представила, что скажут девчонки из закусочной, узнав, какой довесок у этого красавчика. Интересно, у многих пропадет желание кувыркаться с ним в постели?
Глава 13
Писать легко и хорошо очень трудно и нелегко.
Энтони Троллоп
— Мэллори, не прочтешь мне инструкции? — спросила Кендалл, протягивая «Ремонт для начинающих», успевший основательно истрепаться.
— Что мне сделать? — Мэллори скорчила выразительную гримасу.
— Много времени это не отнимет, — пообещала Кендалл. — А вот у меня, если я читаю и делаю одновременно, получается очень медленно.
— Кендалл, что за ерунда! — возмутилась Мэллори. — Мы уже починили палубок…
— Не палубок, а патрубок!
— Какая разница?! И ступеньки крыльца, и перила, — загибала пальцы Мэллори. — Вычистили головку душа и все утро изучали анатомию унитаза.
— И что такого? — вскинулась Кендалл, хотя звучало на самом деле дико.
— Сейчас вторая половина вторника, а мы уже три раза ездили в «Хоум депо». Твой дружок Джеймс наверняка решил, что мы на него запали.
— Ты правда так думаешь? — Такая перспектива одновременно радовала и пугала Кендалл. Ради заинтересованного мужского взгляда не грех и в Клейтон съездить, хотя собиралась она вовсе не за этим.
— Черт подери! — Мэллори захлопнула оранжевую обложку справочника. — Стоит упомянуть «Брань на вороте» — и ты выискиваешь предлог от меня отделаться. Кстати, если ты не заметила, я сама ни строчки не написала!
— Вот в чем дело! — воскликнула озаренная догадкой Кендалл. Мэллори зажмурилась и шумно выдохнула. — Слушай, Мэл, я очень, очень тебе благодарна. Не знаю, что бы я делала, если бы ты не приехала. Даже представить не могу!
— Кендалл, я не жалуюсь, просто…
— Нет-нет, ты права. Я не стану тебе мешать. Почему-то мне нравится заниматься ремонтом. Наверное, мгновенного удовлетворения захотела. «Приладьте деталь А к детали Б, поверните рычаг» — и вуаля! — Кендалл прижала справочник к груди. — Но это не означает, что ты не должна работать. Ты не обязана читать мою книгу или мою судьбу по линиям на ладони. Занимайся своими делами, а я постараюсь поменьше шуметь. Молотком стучать не буду, обещаю! Хочешь, на террасе тебя устрою? — Кендалл кивнула на раздвижные двери, которые оставили открытыми, чтобы впустить полуденный ветерок.
— Кендалл, я только хотела…
— Нет, не извиняйся! — попросила Кендалл, а сама подумала, насколько уязвимой кажется, раз даже несдержанная Мэллори боится сказать ей лишнее слово. — Я рада, что ты со мной честна, и впредь очень на это рассчитываю.
Зазвонил телефон. Мэллори вздрогнула, а Кендалл бровью не повела, вознамерившись устроить подруге рабочее место.
— Пойдем на террасу! — Она потянулась к руке Мэллори.
— Ты что, трубку брать не будешь?
— Нет, — ответила Кендалл. — Определителя номера здесь нет, а в прошлый раз, когда я ответила на звонок неизвестно от кого, новости были плохие. Сейчас мне плохие новости ни к чему.
— Но это может быть…
— Да кто угодно! Пусть оставит сообщение на автоответчике. — Кендалл кивнула на огромный металлический ящик, которому следовало красоваться на полке антикварного салона.
Раздался дребезжащий звуковой сигнал, а за ним до боли знакомый подругам голос: «Кендалл, это Кэлвин. Возьми трубку!»
Подруги переглянулись. Кендалл подняла голову, логике вопреки опасаясь, что, если сделает резкое движение, Кэлвин услышит.
«Ради Бога, Кендалл, нельзя же вечно прятаться! Мой адвокат спрашивает, кто будет представлять твои интересы».
Кендалл сидела не шевелясь, но сердце колотилось так яростно, что даже Кэлвин в Атланте мог услышать.
«Черт, поверить не могу, что разговариваю с автоответчиком! — посетовал Кэл и сделал паузу. — Кендалл, я знаю, что ты на ферме, хотя никогда не понимал, почему тебе там нравится». — Кэл снова сделал паузу. Неужели надеется, что она возьмет трубку? Да, он же не в курсе, что на семейном гербе у них новая надпись «Izbeganius, izbegatas, izbegant».
«Ладно, может, тебя и нет на ферме. На всякий случай и на сотовом сообщение оставлю. Пусть твой адвокат свяжется с Джошем Либерманом по телефону…» — Кэлвин продиктовал номер с кодом Атланты.
Кендалл не то что шевелиться — даже дышать не могла.
«Сообщи мне, говорила ли ты с детьми. Нужно подготовить их к встрече с Лорой. Ты ведь уже сказала Джеффри и Мелиссе, что мы разводимся?»
Имя мерзкой разлучницы эхом разнеслось по кухне, и Кендалл мертвенно побледнела. Кэлвин бросил ее и их двадцатитрехлетний брак, как ящерица — хвост, но при этом надеялся, что она подготовит детей, чтобы самому не признаваться им в аморальном поведении.
Кендалл украдкой взглянула на Мэллори: судя по выражению лица подруги, звонок Кэла потряс и ее. «Говнюк!» — беззвучно прошептала Мэллори, но Кендалл без труда прочла ругательство по губам.
То ли Кэлвину надоело беседовать с автоответчиком, то ли шпильки кончились, только он повесил трубку.
Кендалл и Мэллори молча уставились друг на друга. Кендалл открыла рот, но тут же закрыла, не в силах передать словами глубину обуревавших ее чувств. Как бы она ни старалась, какие бы ассоциации ни подбирала, ни одна не годилась, ни одна не гарантировала хоть небольшого облегчения.
Если и дальше сдерживать эмоции, она взорвется, выплеснет все наружу, хотя скорее вовнутрь. Кендалл вырвала провод автоответчика из розетки, подняла громоздкую махину и швырнула в мусорное ведро. Жаль, здесь нет уплотнителя мусора, не то бы расплющила автоответчик в «летающую тарелку» и швырнула вниз с горы.
— Как же меня угораздило выйти за такого ублюдка?! — прокричала она.
На глаза навернулись непрошеные слезы, тяжелые и такие горячие, что могли запросто прожечь кожу; по крайней мере так показалось Кендалл. В каждой капельке растворились боль и унижение, каждая символизировала конец привычной жизни.
Господи, какая же она жалкая — стоит посреди кухни и рыдает!.. Мэллори смотрела на нее так испуганно и беспомощно, что Кендалл зарыдала еще громче, бросилась в спальню, захлопнула дверь и упала на кровать, зарывшись лицом в бабушкино шениловое покрывало.
Из-за чего она рыдает? Или из-за кого? Она рыдает по Кэлвину? По бьющемуся в агонии браку? По детям? По неудавшейся карьере? Встретив такой вопрос в анкете, Кендалл пометила бы последнюю клетку: «Из-за всего вышеперечисленного».
