Книга Последний космический шанс - Антон Первушин

Любой научно-технический прорыв (как, впрочем, и провал) обусловлен сочетанием факторов: политической атмосферой, экономической конъюнктурой, техническими возможностями, человеческими предпочтениями и историческими предпосылками. Во второй половине 1950-х годов Советский Союз совершил очевидный космический прорыв, в котором так или иначе проявили себя все эти факторы. Но они же, как ни парадоксально, стали причиной поражения на следующем этапе. Настоящим подвигом в этой связи выглядит деятельность советских ученых и инженеров, которые в принципе не могли победить в битве за Луну, но все же приняли вызов и почти успели стать на Луне первыми.

Я часто встречаю утверждение, будто бы в 1961 году Советский Союз превосходил Соединенные Штаты Америки по научно-технической мощи. Да, так это выглядело со стороны, благо советские ракетчики забирали один космический приоритет за другим. Однако именно в 1961 году стало ясно, насколько иллюзорным является это «превосходство». Успешный запуск ракеты-носителя «Сатурн-1», превзошедшей по грузоподъемности Р-7, сказал специалистам больше любых разведданных: США преодолели разрыв и находятся в полушаге от того, чтобы вырваться вперед. Но самое главное – отрезвление пришло и к политикам.

1961 год – не только год триумфа советской космонавтики, но и год нового обострения в противостоянии двух военных блоков: НАТО и Организации Варшавского договора. В воздухе запахло Третьей мировой войной, причем США были намного сильнее. Если СССР имел всего две стартовые площадки межконтинентальных ракет Р-7 на полигоне Тюратам (Байконур) и четыре площадки на объекте «Ангара» под Плесецком, то США создавали настоящий частокол из ракет, снаряженных термоядерными боеголовками. Встали на боевое дежурство межконтинентальные ракеты «Атлас-Д», строились стартовые площадки межконтинентальных ракет «Титан-1», на базах в Европе и Турции разворачивались ракетные комплексы средней дальности «Юпитер» и «Тор», прошла испытания ракета морского базирования «Поларис А-1». Причем новейшие американские ракеты имели заметное преимущество перед советскими: «Атлас-Д» готовился к старту в течение часа, тогда как Р-7 требовала суток. Стратегический паритет был нарушен, и высшему руководству СССР пришлось принимать срочные меры по его восстановлению: лучшие силы конструкторских бюро были брошены на проектирование боевых ракет. Команда Сергея Королёва работала над ракетой Р-9 наземного и шахтного базирования. Команда Михаила Янгеля трудилась над шахтной ракетой Р-16У, использующей высококипящие компоненты топлива, которые позволяли годами хранить ее в заправленном состоянии. Конструкторские бюро Виктора Макеева и Владимира Челомея проектировали ракеты для ВМФ. Но и этого было недостаточно – Советский Союз уступал в области создания твердотопливных ракет, и 4 апреля 1961 года принимается Постановление ЦК КПСС и Совета министров, посвященных этому вопросу. ОКБ-1 Сергея Королёва становится головным разработчиком межконтинентальной твердотопливной ракеты РТ-2.

Давайте сравним ситуации, сложившиеся к 1961 году в ракетно-космической отрасли СССР и США. Хотя в популярной литературе и в документально-исторических фильмах Вернера фон Брауна часто называют «отцом» или «руководителем» американской ракетной программы, в реальности после начала «лунной гонки» он занимался исключительно ракетами «Сатурн», не имевшими военного значения. А вот Сергей Королёв был вынужден тянуть сразу несколько проектов, зачастую имевших особую специфику: новая межконтинентальная ракета Р-9, глобальная ракета ГР-1, твердотопливные ракеты РТ-1 и РТ-2, космические корабли «Восток», спутники фоторазведки «Зенит-2», межпланетные станции «Луна», «Венера», «Марс». Не слишком ли много для одного бюро? И при такой загруженности Королёв взялся еще и за лунную программу! Но был ли у него иной путь? Если смотреть ретроспективно, то получается, что нет. Советская космонавтика создавалась военными, финансировалась и патронировалась ими – при всем уважении к конструктору генералы требовали от него выполнения ранее подписанных постановлений, имеющих оборонное значение. Однако и Сергей Павлович не мог отказаться от космонавтики, передоверив ее, скажем, Владимиру Челомею, который быстро набирал авторитет в этой области. Тут уже сыграл личностный фактор, который в дальнейшем не только определил конфигурацию лунной программы СССР, но и, к сожалению, привел к ее краху.

Старт ракеты-носителя «Восток» с кораблем-спутником «Восток» 12 апреля 1961 года

Итак, в 1961 году Сергей Королёв столкнулся с той же проблемой, что и американцы. У него не было надежной ракеты-носителя, которая могла бы обеспечить достаточную грузоподъемность для реализации полета к Луне (120–150 т). Посему он тоже воспользовался идеей орбитальной станции, которая в теории позволяла обойти проблему. Так появился проект «Север», позднее переименованный в «Союз». В рамках этого проекта предлагалось использовать несколько ракет Р-7, которые должны были выводить отдельные блоки корабля на околоземную орбиту, где те стыковались бы при участии космонавтов-монтажников, после чего он отправлялся бы в экспедицию с облетом Луны (заметьте, что изначально Главный конструктор не планировал высадку на лунную поверхность). Реализации этого замысла были так или иначе подчинены все последующие шаги советской космонавтики, которые определяла исключительно «фирма» Сергея Королёва.