Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Она глубоко задумалась над моими словами. Я доел уху и помыл посуду. Время клонилось к вечеру. Нас могли потерять домашние, по крайней мере, ее.
Я потушил костер, собрал котелок, тарелки и нож. С удочкой в руках направился по тропинке в сторону деревни. Берта шла рядом.
— Когда в следующий раз соберешься на рыбалку, возьми меня с собой. Я хочу научиться рыбачить.
— Конечно, возьму.
Так мы с Бертой подружились. Я был просто счастлив. Об этом и мечтать, не смел.
22 июля 1993 года
Во дворе стояла сухая, безветренная погода. Это было то, что мне нужно, ведь я закончил постройку арочного моста. Остался последний штрих. Нужно было выкрасить его в темно-серый цвет. Я поставил мост на подставку и стал красить. Получалось очень симпатично и аккуратно. Когда все было закончено, я вздохнул удовлетворенно, ведь когда краска высохнет, мост можно будет упаковать в коробку и везти на ярмарку.
Позади меня, на полке, вдоль сарая выстроились две небольшие мечети. Я решил разнообразить постройки, ведь не один раз меня спрашивали о них. И наконец, я построил. Получилось довольно-таки неплохо. Я сам не ожидал. Кажется, все было готово к поездке. Уже послезавтра мы будем стоять на ярмарочной площади. От предвкушения я потирал руки.
За воротами послышался шум мотора. К дому подъехал пикап. Первым делом я убрал готовый арочный мост и поспешил распахнуть ворота.
Отцовский автомобиль медленно въехал во двор. Когда мать выходила из пикапа, я краем уха услышал их с отцом разговор. Кажется, они обсуждали последние деревенские новости.
— Боже мой, — говорила мать, захлопывая дверцу, — сто лет будет жить. Только вчера про него вспоминала.
Отец заглушил двигатель, через мгновение вышел из машины и направился к багажнику, за сумками.
— Признаться, я его недолюбливаю. Уж очень он замкнут и скрытен.
— Элл говорит, что когда он вернулся в деревню, то был невероятно любезен. Словно местные жители — родные братья и сестры для него.
— Как он воспринял смерть матери? Надеюсь, не расплакался?
Мать приняла из его рук увесистую сумку с продуктами.
— Нильс, ты весьма жесток. Ведь если бы он и заплакал, его никто не осудил. Ведь, как известно, для каждого из нас мать является самым близким и родным человеком.
Таская сумки в дом, я мучился в догадках, о ком идет речь. Мне становилось ужасно интересно, кого так презрительно осмеивает мой отец. Кто должен заплакать? Чья мать умерла?
Тем временем отец захлопнул багажник и с полными корзинами зерна направился в сарай.
— Уж очень долго он отсутствовал, уже в деревне про него успели позабыть.
Мать вернулась из дома и направилась за последней сумкой, что стояла на скамейке под окном.
— Поверь моему слову, — отозвалась она, — про таких, как он, не забывают. Уж кто, а наш Альф, не из тех людей.
При упоминании этого имени у меня все оборвалось внутри. Я застыл на месте как вкопанный. Сердце перестало биться, ноги подкосились. Чтобы не упасть, я вовремя зацепился за дверной косяк.
Мать шла в дом с сумками в руках, когда увидела меня.
— Что с тобой? Ты побледнел!
Я смотрел на нее, но не видел. Пред глазами стояло насмешливое лицо Альфа. Глубоко внутри сердце быстро затрепеталось. Тупая боль пронизывала грудь. Становилось трудно дышать.
Мне казалось, что все плывет перед глазами. Я слышал перепуганный голос матери, но думал только об одном. Чтобы все это было лишь сном, ничего не значащим и пустым.
Ноги не слушались меня, как не старался удержаться, я падал вниз. Оседая, я чувствовал, как меня подхватывает на руки мать. Как кричит что-то отцу. Последним, что запомнил, так это острую боль в груди.
Сколько прошло времени или, может быть, дней, я не знал. Я приходил в себя несколько раз. Каждый раз картинка менялась.
То на меня смотрел незнакомый мужчина в белой шапочке и халате. Его руки, что ощупывали меня, были невероятно холодными.
В следующий раз я видел белые стены и потолок. Резкий запах лекарств и спирта. Незнакомые люди у моей кровати, их озабоченные лица и тихие разговоры.
Помню, как у моей кровати стояла мать и тихонько плакала, утирая слезы платком. Ее пальцы бережно гладили мою руку. Она что-то тихо шептала, но я не слышал слов.
27 августа 1993 года
Прошел месяц с тех пор, как я попал в госпиталь. Нас в палате было двое. Я и толстый парень лет шестнадцати. Раскрасневшееся лицо с мелкими прыщиками на пухлых щеках. Кажется, его звали Герман.
Его кровать была у противоположной стены. Я часто просыпался от того, что он громко чавкал, сидя на своей кровати. Рядом стояла тумбочка, на которой горкой валялись огрызки яблок, фантики конфет, косточки персиков и много всего остального.
Мы лежали в кардиологическом отделении. Сюда попадали только те, у кого была сложная ситуация с сердцем.
Когда я пришел в себя, то долго лежал на спине, изучая потолок. Первыми были мысли, типа, где я и что здесь делаю. Больничный запах пронизывал все, даже стены. Признаться, я понял, куда попал, только на второй минуте.
По привычке попытался подняться и встать, но не смог. Это было не так уж и легко. Грудная клетка болела и была перемотана бинтами. Каждое мое движение отдавалось тупой болью внутрь, под ребра.
Дверь палаты распахнулась, и я увидел лицо своего доктора. Как обычно, он улыбался, глядя на меня. За время моего пребывания в госпитале, мы подружились. Его звали Николас.
На вид ему было около пятидесяти, он носил аккуратную бородку и тоненькие очки. На руке — дорогие часы, белоснежный халат и едва уловимый запах дорогого парфюма.
Мне бы хотелось выглядеть как он в его годы. Так же представительно и уверенно. Сегодня Николас поставил у моей кровати стул, и, присаживаясь, сообщил о скорой выписке.
— Я позвонил твоим родителям, они приедут за тобой уже завтра. Некоторые рекомендации по уходу за тобой они получат лично. Тебе же хочу сказать, что бы ни случилось в твоей жизни, ты не должен принимать близко к сердцу. Ты пока еще сильно слаб, и тебе не следует огорчаться. Чтобы снять негативные эмоции и внезапный стресс, я прописал тебе некоторые препараты. Ты будешь принимать их строго по времени.
Пока он говорил, я смотрел на него и думал только об одном. Альф, вот, что убьет меня быстрее, чем стресс. Никакие лекарства не помогут, пока жив этот человек.
Завтра я возвращаюсь назад в деревню. В место, где меня ждут позор и унижения. Господи, как же мне не хотелось возвращаться назад в деревню.
Врач смотрел на меня и вдруг произнес:
— Кажется, ты не рад возвращению домой?
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
