— А я и здесь уже купался, — басом проговорил долговязый лейтенант Гаврилов, специализирующийся на автомобильных кражах.
— И кто же тебя искупал? — засмеялся Логачев. — Твои малолетки-автолюбители?
— Он в Неве купался, — подхватил Боровков. — А ледокол впереди него плыл, льдины разгребал. Я сам видел.
— Да ну вас… — неразговорчивый Гаврилов обиделся, что над ним смеются в присутствии дамы, да еще известной телеведущей.
— Не обижайся, — улыбнулся ему Мелешко. — Это они из зависти. Сами плавают, как топоры. Ни ледокол, ни спасательная шлюпка не помогут. Ладно, господа офицеры, если вопросов животрепещущих нет, я вас больше не задерживаю.
— Как это нет вопросов? — удивленно поднял брови капитан Логачев. — У меня вопрос. Дело о покушении на дочку Султанова главк у нас забирает?
— С какой стати? — ухмыльнулся Андрей. — Преступление совершено на нашей земле. Откуда, Миша, такие вопросы странные?
— Султанов — человек не рядовой, — пробормотал Логачев. — Такими не нам заниматься положено.
— Кем это положено? — возмутился Мелешко. — Он — генерал, что ли? Если каждым толстым лопатником[3]будет главк заниматься, то… глядишь, там и работать научились бы…
— Андрей, — сказал Логачев, — мне далее касаться этого дела страшно. Буквально — я папку открывать боюсь.
— Бояться я тебе запретить не могу, — ухмыльнулся Мелешко. — Но от дела отстранить из-за твоей боязни тоже не могу, извини.
— Попала псина в колесо… — тихо проворчал Логачев.
— Вот именно, — подытожил разговор Андрей. — Все свободны. В смысле — работать, работать и еще раз работать! Если у кого есть персональные вопросы, прошу остаться.
— Я остаюсь.
Остальные потянулись к выходу.
Глава 4
СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ
Впервые их пути пересеклись тридцать лет назад, когда подпольный бизнесмен Семен Султанов, известный в определенных кругах под кличкой Сеня-Султан, проходил по громкому уголовному делу, которое вел молодой, еще не женатый капитан Барсуков. Расследование было проведено блестяще, но по независящим от Барсукова причинам в суде дело развалилось. Прямо из зала суда Султанов отправился в «Метрополь» — на банкет, заранее заказанный друзьями по нелегальному бизнесу. Проходя мимо стоявшего в коридоре Барсукова, Сеня-Султан, только что ускользнувший от карающего меча Фемиды, имел наглость позвать его с собой на банкет.
— Мы встретимся в другом месте, — сказал тогда сквозь зубы Николай Трофимович.
С тех пор много воды утекло… Страна менялась. У каждого из них был свой путь.
За эти годы Барсуков успел побывать в опале; были, наверное, свои сложности и у Султанова…
Но почему-то Николай Трофимович ничуть не удивился, когда несколько лет назад бывший подследственный позвонил ему и попросил помочь.
Ничего незаконного в просьбе не было, и Барсуков, непримиримый по отношению к преступникам всех мастей, ее выполнил. Ведь с точки зрения современной юстиции то давнее дело состава преступления не содержало.
Султанов внимательно посмотрел на полковника своими узкими глазами и покачал головой.
— Нет, конечно, Ирина не хранила рубин дома. Он находится в месте, недоступном для грабителей. Полагаю, что все потенциальные грабители это знают. Да и вообще, покушаться на «Кровь инфанты» бессмысленно. История камня и все его владельцы известны. Покупателя на него найти очень трудно.
— Это мы с вами понимаем, Семен Юсупович, — возразил Барсуков. — Но у преступников может быть иная логика Может быть, они просто дилетанты. Может, напротив, профессионалы, выполняющие чей-то серьезный заказ…
Султанов поморщился.
— Повторяю, — сказал он, — камня в квартире Ирины не было. Искать преступника нужно в другом направлении… Со своей стороны, я готов оказать следствию любую помощь. Вы ведь не собираетесь передавать дело в другие руки?
— А как бы вы хотели, Семен Юсупович? — слегка усмехнулся Барсуков.
— Я хотел бы, — отчетливо произнес Султанов, — чтобы человек, покушавшийся на жизнь моей дочери, был найден. Когда вы были капитаном милиции, а я — начинающим бизнесменом… уже тогда мы оба были людьми, знающими свое дело. Вы понимаете меня? — Барсуков промолчал. — Я встречался пару раз с нынешним прокурором города, — продолжал Султанов. — Человек с таким лицом не может быть профессиональным блюстителем закона, не так ли?
— Вы хотите, чтобы я вам ответил? — спросил полковник.
— Нет. — Султанов вздохнул. — Я хочу, чтобы вы поймали преступника. И вы его поймаете. Сначала я думал, что моя служба безопасности справится с делом сама. Но когда я прилетел из Калифорнии и узнал, что дело попало к вам… В общем, я решил, что это не повредит расследованию.
— Спасибо за доверие, — холодно сказал Барсуков. — В таком случае я вынужден задать вам несколько вопросов, Семен Юсупович.
— Я готов рассказать все, что вас интересует. Даже если ваши вопросы коснутся моих отношений с партнерами.
— Пока не коснутся, — Барсуков покачал головой. — Впрочем, если вы считаете, что ваши партнеры могут иметь отношение к этому делу… Это так?
Султанов недовольно прищурился.
— Нет, — проговорил он, — мое положение в мире бизнеса таково, что врагов как таковых у меня уже нет. На данный момент никто не рискнет посягнуть на мою, как выражается молодежь, поляну. Я тоже пока не стремлюсь к захвату новых территорий…
— Допустим, — сказал Барсуков. — Тогда тот же вопрос, но относительно вашей дочери. У нее были враги?
— У Иры? — воскликнул Султанов. — Вот уж чего в принципе быть не могло!.. У нее нет врагов, как, впрочем, нет и друзей. До замужества она была очень одинока…
— Но ведь с кем-то она все же общалась?
Султанов покачал головой.
— Вам лучше спросить об этом моего зятя, — сказал он. — Но я уверен, что дочь не стала более общительной после свадьбы. По-моему, ей вполне хватало общества мужа.
— Он говорит то же самое, — вздохнул Барсуков. — Однако, она куда-то выходила поздно вечером накануне покушения. Возможно, с кем-то встречалась. С кем?
— Я уже думал об этом, — поморщился Султанов. — Но ничего не придумал. Могу сказать одно: на нее это не похоже.
— Раз не похоже, — задумчиво проговорил полковник, — значит, у нее была серьезная причина, чтобы выйти. Вы не знаете, она не ссорилась с мужем?
— Нет, — твердо ответил «ювелирный король». — Ирина и Ярослав были счастливы. Мы нечасто собирались все вместе, втроем, но у меня есть глаза и обмануть меня нелегко… Я искренне радовался счастью дочери. Полагаю, вы меня понимаете. У вас ведь, если я не ошибаюсь, тоже дочь?
