– А я уже все позабыла…
– Дотти, ты очень славная! Но это ни в коей мере не оправдывает моего поведения. Ты была права: я предлагал тебе помочь с работой в Париже, а сам только и думал о том, как затащить тебя в постель!
– Не ты первый, не ты последний! – усмехнулась она.
– Поверь, Дотти, мои чувства к тебе изменились! Просто до сегодняшнего вечера, пока я не увидел тебя танцующей с Анри, я этого не осознавал. Дотти, я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой.
– Женой?! – От изумления Дороти не знала, что и сказать.
– Да, женой, – повторил Мишель. – Когда закончится весь этот фарс, надеюсь, ты останешься в Париже и позволишь мне узнать тебя поближе. Дорогая моя, я тебя не тороплю. Просто не хочу, чтобы ты ушла из моей жизни.
Дороти совсем растерялась. Вид у Мишеля был такой, словно с тех пор, как они расстались вечером, он прошел все круги ада. Респектабельный фасад, который он предъявлял миру, рухнул, а за ним оказался страдающий, легкоранимый человек. Таким Мишель нравился ей гораздо больше, но она знала, что полюбить его не сможет. Ей было тяжко сознавать, что она причинила ему боль. Как же глупо все получилось! Она должна была предвидеть, чем это может кончиться, но, ослепленная любовью к Анри, пренебрегла чувствами другого человека.
– Прости, Мишель, но я… Ты всегда будешь мне другом, добрым, верным другом, но не больше.
– Откуда ты знаешь? Может, если мы будем чаще встречаться…
– Это ничего не изменит. Любовь или есть, или ее нет.
– Но любовь может прийти, – настаивал Мишель. – Не отвергай меня вот так сразу.
– Нет, Мишель! Лучше забудь меня.
– Не могу. – Он подошел к ней, наклонился и нежно поцеловал. Дороти не ответила на поцелуй. – Прости меня, Дотти. Насильно мил не будешь. Прошу тебя об одном: помни, если я вдруг стану тебе нужен, только позови. Я всегда буду рядом.
Дороти молча кивнула и со слезами на глазах смотрела, как он уходит.
Оставшись одна, она зарылась головой в подушку. Мысль о том, что она обидела Мишеля, отравляла приятные воспоминания об Анри. Дороти вдруг испугалась, что неправильно истолковала его поведение. Действительно, чего она обрадовалась? Он предложил ей сходить вместе с ним на виноградник, а не выйти за него замуж!
Впрочем, это говорит именно о том, что Анри готов изменить их отношения. Глупо сомневаться в его чувствах из-за Мишеля с его обидой.
Анри влюблен в Дотти. Она уверена в этом. Просто его пугает, что они такие разные…
Тяжело вздохнув, Дороти смахнула слезинку. Решено: с завтрашнего дня все будет по-другому. Давно пора отказаться от грубых замашек и постепенно становиться самой собой. Больше никаких смешков, ужимок, никаких «хочете» и прочих выкрутасов Дотти. Она докажет Анри, какая она способная ученица.
И с этой приятной мыслью она улеглась поудобнее и сладко заснула…
10
Дороти проснулась в хорошем настроении и нежилась в постели, думая об Анри. Она все еще ощущала его поцелуи на губах, тело сладко ныло, припоминая его ласки…
Дороти встала, приняла душ, тщательно причесалась, оделась – белые брюки, легкая майка изумрудного цвета – и спустилась вниз.
Она встретила Анри в холле и приветливо сказала:
– С добрым утром!
– Утро и на самом деле доброе. Составишь мне компанию за столом?
– С удовольствием.
Они вошли в светлую, убранную цветами малую столовую, выходившую окнами на террасу. Здесь семья собиралась за столом, когда в доме не было гостей.
– Как спалось? – спросил Анри, выдвигая для нее стул.
– Прекрасно. А тебе?
– Ужасно! Всю ночь мучили эротические кошмары.
– Принял бы холодный душ.
– Да мне бы и ледяной не помог!
Дороти засмеялась и взяла свежеиспеченную булочку.
– Ну, есть еще один способ…
– Догадываюсь. – Анри подвинулся поближе и подмигнул. – Дотти, может, полечишь меня сегодня ночью?
Неужели она для него всего лишь девочка на одну ночь?! У Дороти испортилось настроение, и ее уже не радовали ни солнце, ни погожий день. Она отложила булочку и молча пила кофе, с трудом преодолевая желание опрокинуть чашку на голову Анри.
Тот с невозмутимым видом уплетал булочку с домашним абрикосовым джемом, и его спокойствие доводило Дороти до бешенства. Неужели те минуты вдвоем с ней для Анри ничего не значат? Может, ей все только пригрезилось?
– Между прочим, – небрежно заметил он, наливая себе вторую чашку кофе, – Мишель и Катрин просили меня попрощаться с тобой. Они уехали ни свет, ни заря: ему нужно в Париж по делам, а она поехала в Сен-Тропе.
По делам? Неплохо придумано! – усмехнулась про себя Дороти. Интересно, а что сказал бы Анри, доведись ему узнать, что Мишель приходил к ней ночью? Разумеется, он об этом не узнает: в ее планы не входит ссорить друзей.
– Да что с тобой? – с участием спросил он. – У тебя такой вид, будто ты вот-вот взорвешься.
– Разве? Тебе показалось. У меня все в порядке.
Анри потянулся за очередной булочкой.
– Дотти, надеюсь, после сегодняшней ночи ты ничего такого не подумала?
Дороти вся похолодела. Значит, она права.
– Какого такого?
– Ну, что наша помолвка это серьезно.
– Вот еще! Как только ты заплатишь, я уеду. Хоть сегодня.
– Ну, зачем же сегодня, радость моя. Пока я не уехал в Калифорнию, ты мне нужна.
– А как же ты обойдешься без меня там? – Она хмыкнула. – Когда все тамошние красотки начнут тебя домогаться…
– Когда все, это не страшно! – ухмыльнулся Анри. – И вообще, в Америке женщины намного раскованнее в вопросах секса. Они не используют его в качестве наживки для ловли мужа.
Проглотив обиду, Дороти решила поймать его на слове.
– Признайся, Анри, а все-таки это была дурацкая затея: использовать меня как прикрытие, раз у тебя вроде как есть такая замечательная невеста.
– Никаких «вроде», – пресек ее Анри. – Ведь я же объяснял: стоит маме узнать о помолвке, она будет настаивать, чтобы я сказал и мадам Фолен. А Эдит этого не хочет, и ты прекрасно знаешь почему.
– Если бы твоя Эдит тебя любила, ей бы хотелось, чтобы о вашей помолвке знал весь свет!
– Эдит хочет закончить учебу, – натянутым тоном возразил Анри.
А ты хочешь врать и дальше! – подумала Дороти, вспомнив разговор с Мишелем в ресторанчике в Ле-Крозе. Господи, ну какой любящий мужчина скажет о предмете своей страсти «роза без запаха»? У нее возникло искушение заставить его раскрыть карты, но из осторожности она сдержалась.
