Николь подошла к нему, удерживая его взгляд своим. Бабочки продолжали свой неистовый танец в ее животе, дышать было трудно, но будь она проклята, если покажет ему это! Чуть наклонив подбородок, девушка остановилась совсем рядом с ним — намного ближе, чем было необходимо. Она тоже может сыграть в эту чувственную игру. Николь взглянула на него из-под пушистых полуопущенных ресниц и улыбнулась.
— Ты прелестно выглядишь, — сказал Сомаль, как-то естественно переходя на «ты». Он взял ее руку, поднес ко рту, погладил губами, потом повернул и поцеловал чувствительную кожу на тонком запястье.
Николь ощутила вспышку желания, мгновенно затопившего все ее существо, и резким движением почти выдернула руку. Впрочем, ей удалось сохранить на губах улыбку.
— Пора ехать?
Сомаль наклонил голову, и проказливое веселье в его глазах встревожило девушку. Вот и пытайся после этого играть в светскую львицу-обольстительницу… Николь повернулась к двери и услышала, как у него перехватило дыхание. Услышанное заставило ее самодовольно усмехнуться: платье все еще влияет на него. Точнее, ее обнаженная спина. Вот и прекрасно. Хоть не она одна будет потеряна в этом сладострастном тумане…
Лимузин в мгновение ока доставил их к нидерландскому посольству. Огромное каменное здание с колоннами белого мрамора сияло огнями. Свет лился из многочисленных арочных окон, на улицу доносились взрывы смеха и звуки музыки.
Николь не успела ни о чем подумать, как дверца лимузина распахнулась, Сомаль подал ей руку, помогая выйти, и провел вверх по лестнице.
Спустя час Николь уже чувствовала, что мышцы на лице начали болеть от многочисленных приветливых улыбок. Ее представили всем и каждому — в этом она была абсолютно уверена. И ей пришлось ответить на такое огромное количество вопросов о том, как и где произошло ее знакомство с Сомалем Дало, что она пожалела, что не отпечатала заранее карточки с краткой историей их бурного романа. Вполне можно было бы раздавать всем желающим…
Сомаль все время был рядом, время от времени нашептывая ей на ухо информацию о людях, которым собирался ее представить. Он знал, казалось, всех. Когда же кончится вечер? — с тоской думала Николь, мечтая об уединении своей спальни.
Напряжение усиливалось еще и тем, что приходилось играть роль влюбленной новобрачной. И почему это она когда-то считала, будто хочет стать актрисой? Ей все время приходилось напоминать себе посмотреть на Сомаля с нежной томностью во взгляде. По крайней мере, она надеялась, что выражение ее глаз сойдет за таковую. Это вызывало серьезные затруднения, поскольку одновременно приходилось следить еще и за дыханием. Прикосновение его руки производило в ней нечто вроде короткого замыкания, лишая способности здраво мыслить и адекватно реагировать.
Когда Сомаль положил ладонь на ее обнаженную спину, она забыла заданный ей вопрос. А позднее, когда сплел свои пальцы с ее, уронила бокал, который он, к счастью, успел подхватить в последнюю секунду.
— О, ваше превосходительство, я еще не имел удовольствия встретиться с вашей очаровательной супругой!
Николь повернулась на звук бархатисто-елейного голоса и мгновенно невзлюбила его обладателя. Тот был невысок — она смотрела ему прямо в глаза, — абсолютно черен и абсолютно фальшив. Его масленый голос так и сочился ханжеством и приторным дружелюбием, которые, однако, не скрывали лицемерия.
— Господин Окемба Номба, моя супруга мадам Николь Дало. Дорогая, Окемба — один из наиболее доверенных министров моего двоюродного брата, президента Алассано. — Тон Сомаля был нейтрально-сдержанным, лишенным интонаций, которые могли бы подсказать Николь, как он относится к этому человеку. Что само по себе было загадкой.
Имя, правда, вызывало какие-то ассоциации, и внезапно она вспомнила. Именно после разговора с этим человеком Сомаль решился на рискованный план с женитьбой вместо безобидной помолвки.
— Как поживаете, месье? — сладко проговорила Николь и протянула руку с поистине источающей яд улыбкой. Может быть, уроки актерского мастерства все же не пропали даром? — Я так рада познакомиться с вами!
Сомаль сжал ее локоть, но она не подняла на него глаз, боясь расхохотаться. Но потом серьезность момента одержала верх. Этот мужчина вполне мог быть врагом ее мужа, а следовательно, и ее дяди. Если он хоть на миг заподозрит, что они женаты не всерьез, то может начать тот международный скандал, которого и она, и Сомаль всеми силами старались избежать.
— Вам удалось сделать те фотографии? — спросил Окемба.
— Фотографии? А, летней резиденции, вы их имеете в виду? К сожалению, у нас возникли небольшие разногласия, связанные со взаимным недопониманием. — Николь посмотрела на Сомаля, надеясь, что ее взгляд будет сочтен любовным. — Но мы уже все прояснили, правда, дорогой? — Внезапно она взглянула на Окембу в упор. — Но откуда вы об этом узнали?
Министр слегка наклонил голову.
— Слухи, мадам, слухи и сплетни.
— А, так вот вы где, а я вас повсюду разыскиваю! — раздался голос Зефирен. В роскошном кремовом платье она выглядела сногсшибательно. — Министр Номба, — приветствовала она неприятеля, потом лучезарно улыбнулась Николь. — Идем, я хочу представить тебя моим друзьям. Нуэлла умирает, так хочет познакомиться с настоящей француженкой. Я ей все уши прожужжала про ваш головокружительный роман с Сомалем.
— Пожалуйста, не просплетничай с женщинами всю ночь, — сказал Сомаль, нежно целуя руку Николь, прежде чем отпустить ее с сестрой. Как только женщины отошли, он снова повернулся к Окембе.
— Спасибо, — мягко сказала Николь, отойдя на безопасное расстояние.
Зефирен засмеялась.
— Пожалуйста. Учти, Номба кусает страшнее, чем лает. Он против всего, за что борется Сомаль, — от договора по разработке алмазных копей до перестройки инфраструктуры и привлечения в страну туристов для подъема экономики. Не знаю, почему Сомаль не повлияет на президента, чтобы тот отделался от Окембы, — нахмурившись, произнесла молодая женщина.
— Ты спрашивала его?
— Он говорит, что ему проще присматривать за Окембой, когда они вместе заседают в кабинете, чем все время думать о том, что тот творит в этот момент за его спиной. Идем, вон Нуэлла.
— Ну что, как, тебе показалось, прошел твой первый прием в Абиджане? — спросил Сомаль, когда они, пожелав хозяевам доброй ночи, оказались в лимузине.
— Лучше, чем я ожидала, — призналась Николь. Она скинула туфли и пошевелила затекшими пальцами. Нахмурилась, потом поморщилась.
— Что-то случилось?
— Нет. Просто пытаюсь расслабить лицевые мышцы. Надеюсь, ты не будешь ожидать от меня улыбки в ближайшие два-три дня. Раньше мои щеки болеть точно не перестанут. — Сомаль тихо засмеялся в ответ. Смех этот напомнил Николь о горячем глинтвейне в холодный день — он так же согрел и опьянил ее. — И я надеюсь, ты не рассчитываешь, что я запомнила имена всех трех миллионов человек, с которыми ты меня познакомил, — оживленно добавила она, чтобы скрыть свою реакцию.
