Заметив ее реакцию, он поспешил объяснить:
— Я спросил, потому что у меня для вас билеты.
— На родео?
— Да. В Брэдвик. Шоу обещает быть отличным, будут выступления ковбоев-новичков.
— Ой, наверно, это опасно?
— Жизнь вообще опасная штука. Вот вам билеты, и постарайтесь приехать.
— С Элиссой?
Ларри молча смотрел ей в глаза одно долгое мгновение. Потом, нервно облизнув губы, произнес:
— А почему бы и нет?
В четыре часа приехал Барни. Он напомнил Роуане, что завтра у нее выходной.
— Я не хочу никуда идти, Барни, я буду работать.
— Ну уж нет.
— Мистер Саксби станет возражать?
— Я стану возражать… То есть, понимаете, когда у вас выходной, ведь Нэнси…
— А Нэнси кое-что для вас значит, да? Мне кажется, вы вместе с ней мечтали о «Мальчике-с-пальчик».
— Ну, Роуана, хватит…
— Я все испортила, правда?
— Да нет же! Если бы не вы, то, не дай Бог, эти… В любом случае о нас с Нэнси речи не было.
— Да какая разница? Барни, если вы ее любите… — Роуана увидела, что Барни опасно пунцовеет, и осеклась. Она допустила ошибку. Эти люди были уже не молоды и никогда открыто не признавались, а теперь и не признаются друг другу в своих чувствах. Роуане горько было сознавать, что именно она помешала их счастью. Барни всю жизнь лелеял мечту об их с Нэнси собственном кафе. И вот, когда молодость осталась позади, мечта разбилась вдребезги, а времени собирать и склеивать мелкие осколки уже нет.
Раз в Таймаут ей пока нельзя, нужно своим ходом добираться в Наргано — до поворота автостопом, а там пешком через поле, решила Роуана. Первый же дальнобойщик охотно согласился подвезти ее и очень неохотно поверил, что дальше арки она ему не попутчица. Роуана с трудом уговорила его не тащить ее с собой все семьсот миль до места назначения груза и, хохоча, спрыгнула в темноту.
Стояла шикарная тихая ночь, необычно темная для северных широт Австралии. Звезды, обыкновенно ярко горевшие в это время, исчезли за облаками, а деревья вдоль обочин, оказалось, были посажены так близко друг к другу, что их переплетающиеся ветви образовали над дорогой нечто вроде шатра, закрывшего небо. Некоторое время пламя далекого костра помогало Роуане идти, но вскоре оно погасло, и стало совсем темно. В голову полезли мысли о змеях, греющихся по ночам на песчаных тропинках. Наступив на какой-то корень, иди упавшую ветку, или еще что-то, она в страхе отпрыгнула в сторону и пустилась бежать наугад. Опомнилась Роуана среди имбиря, но где именно и далеко ли от усадьбы, определить в кромешной темноте было невозможно.
Роуана опустилась на мягкую землю. Ясно, что до утра она не замерзнет, но перспектива провести ночь одной в поле, кишащем змеями, ей решительно не нравилась. Если в ближайшее время она не объявится в Наргано, Джонатан и Нэнси подумают, что Роуана осталась у Николаса и не будут беспокоиться. Ах, если бы хоть одна звезда выглянула из-за облаков! Она бы тогда быстро вернулась на дорогу. До чего глупо было потеряться вот так, в трех шагах от усадьбы!
Прошло, наверно, около часа. Роуана продолжала в полной растерянности восседать среди имбирных кустов. Вдруг она увидела свет. Какой-то автомобиль двигался примерно в полумиле от нее, но почему-то справа, а не слева, где, как она полагала, должна была находиться грунтовая дорога. Неужели она забрела так далеко? Сколько же имбиря она перепортила и что теперь скажет «имбирный король»? Стараясь не думать об этом, Роуана пошла на свет фар, который, впрочем, вскоре исчез, снова оставив ее в полной темноте.
А потом Роуана почувствовала, наконец, под ногами песок и так обрадовалась, что даже не остановилась передохнуть. Она шла и шла туда, где был свет. Казалось, дорога никогда не кончится, и она никогда не увидит огней Наргано. Конечно, двигалась она на ощупь и потому очень медленно, и страх наступить на змею снова стал овладевать ею. «Когда же, Господи, я приду домой?» — с отчаянием думала девушка, не замечая, что называет Наргано домом.
Два луча выхватили Роуану из темноты и больше не отпустили. Машина остановилась прямо перед ней. Истерически всхлипывая, она бросилась вперед.
Навстречу объятиям Джонатана и его поцелую.
Глава 8
Роуана никак не могла успокоиться. Скорее всего, Джонатан поцеловал ее исключительно потому, что, как и все мужчины, не выносит плачущих женщин и хотел таким образом поскорее прекратить ее всхлипывания, думала она. Его нетерпеливый поцелуй жег губы. Щеки Роуаны полыхали. Джонатан же, все еще обнимая ее за плечи, приступил к обвинению:
— Слушайте, я уже не знал, что и думать! Какого черта вы всех на уши ставите?
— Вы же сами сказали, чтобы на ночь я возвращалась в Наргано.
— Но я не просил вас залезать в кабины к дальнобойщикам! Неужели вы не могли позвонить, чтобы я вас забрал из «Мальчика-с-пальчик»? Ах да, совсем забыл — телефон у нас только для ветеринара. Кстати, а что случилось? Его не было дома?
— При чем здесь Николас? Я и не думала ему звонить. Первый же водитель согласился меня подвезти. Наргано же недалеко…
— «Недалеко» в закрытой кабине могло обернуться сотнями миль! Что, если бы он вас не выпустил?
— Но ведь выпустил! — упрямо сказала она и с гордостью добавила: — А еще он заходил в «Мальчик-с-пальчик»!
— Что немедленно вознесло его в ваших глазах. Детка, пора бы уже повзрослеть. Здесь у нас тихое место, но в один прекрасный день оно может перестать быть тихим. Девушки, путешествующие автостопом, ищут неприятностей на свою голову.
— А ничего не случилось!
— Вопреки всем вашим стараниям. А может, благодаря водителю?
— Водитель как водитель. — Роуана пожала плечами.
— И он даже не предложил вам остаться? — Взгляд Джонатана буравил ее лицо.
— Ну…
— Вот видите. — Он принялся скручивать папиросу.
— Да он пошутил! — почти взвизгнула Роуана. — Я сказала, что мне нужно выйти у арки, и он меня выпустил.
— Теперь я это знаю.
— Конечно, со мной ведь все в порядке.
— Я узнал это еще раньше, потому что я его спрашивал.
— Что-о-о? — ужаснулась Роуана.
— Барни подумал, что вы ночуете в Таймауте, поэтому и не обратил внимания, когда вы ушли. Он заметил вас уже в кабине трейлера, запомнил номер и позвонил мне.
— А вы?
— А я позвонил в полицию.
— О нет, только не это, — простонала Роуана.
— Теперь вы видите, сколько шуму наделала ваша дурацкая выходка.
— Бедный парень!
— Приберегите вашу жалость для другого случая. Он в ней не нуждается.
