Неужели мама догадалась о том, какие чувства она испытывает к Даниелу? А вдруг догадался еще кто-нибудь? Что, если и сам Даниел уже обо всем знает? Может быть, именно поэтому он был так холоден с ней — словно с совершенно посторонним человеком?
Тошнотворное отчаяние охватило Гвендолин, едва эта мысль пришла ей в голову.
Одеваясь к приезду Людвига, она твердила себе: как хорошо, что Даниел уехал. Теперь ей не придется ежедневно встречаться с ним, а значит, будет намного проще выбросить его из головы и из сердца, сосредоточившись на том, чтобы вернуться к прежней жизни.
Когда ровно в восемь, как и договаривались, приехал Людвиг, Гвендолин пригласила его зайти в дом, чтобы познакомить с родителями. Мама разразилась сочувственными восклицаниями по поводу сломанной ноги Кушинга и тяжелого гипса, затрудняющего его движения. Теперь, вероятно, жизнь стала для него во сто раз сложнее, заметила она.
Но Людвиг легкомысленно заявил, что еще легко отделался там, на крутом горном склоне, а в его машине автоматическое переключение скоростей, так что здесь гипс ему нисколько не мешает…
С ним было очень легко общаться. И хотя ей не особенно хотелось идти куда-нибудь этим вечером, Гвендолин с изумлением поняла, что проводить время с Людвигом — приятное занятие.
Ее друзья тактично не произнесли ни слова об Оскаре и тепло приняли Кушинга, хотя Гвендолин и заметила, как один или двое удивленно подняли брови, когда она представила его как своего нового начальника, захотевшего познакомиться с кем-нибудь из здешних жителей.
Неожиданно в баре появилась Ида Перл — одна, без Ника Гилбрайта. Заметив Гвендолин, она прямиком устремилась к ней, приветствуя ее так, словно они близкие подруги и давно не виделись.
Стараясь не показать, как не по душе ей общество рыжей стервы, Гвендолин познакомила ее со своими друзьями и раздраженно стиснула зубы, когда Ида, окинув Людвига мгновенным оценивающим взглядом, обратилась к ней:
— Подумать только! Ты явно не теряла времени, оплакивая разрыв с Оскаром! И как просто оказалось его заменить! Умная девочка, у тебя хорошая головка. Кстати, а что случилось с Даниелом? Я уже сто лет его не видела. Хотя вообще-то он заезжал ко мне на той неделе и мы неплохо провели время…
Гвендолин почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо, и тщательно скрываемый гнев на мгновение вспыхнул в ее глазах.
— Людвиг — мой новый начальник, Ида, — решительно ответила она. — А что касается Даниела… так ведь он был тут временно. Однако я полагаю, он сам должен был рассказать тебе об этом. Разве нет?
Устоять перед искушением уколоть нахалку и лгунью не было никаких сил, поскольку Ида наверняка выдумала несуществующую связь с Хартли. И не потому, что догадывалась о чувствах, которые Гвендолин испытывала к Даниелу, а просто потому, что относилась к женщинам определенного сорта, которые всех, и себя в том числе, готовы убедить, что не существует мужчины, способного устоять перед ними. И надо же было бедняге Нику нарваться именно на такую особу!
Гвендолин испытала искреннее удовлетворение, увидев, как вспыхнуло умело подкрашенное лицо, с какой неприязнью взглянула на нее рыжеволосая красотка. Она резко повернулась и, отойдя в сторону, тут же принялась с кем-то кокетничать.
— Ничего себе! Да она самая настоящая пожирательница мужчин! — не замедлила прокомментировать одна из подружек Гвендолин.
А Людвиг, едва Ида отошла от них, скорчил гримасу.
— Хотя я и не должен так говорить, ведь она твоя подруга, но эта женщина просто дура.
— Она мне не подруга, — ответила Гвендолин, добавив с легкой запинкой: — Извини, если она смутила тебя, предположив, что мы с тобой… ну, что ты мой друг. Не объяснять же ей, что у тебя есть невеста.
— Я вовсе не смутился, — успокоил ее он. — Разве что слегка… огорчился.
Гвендолин озадаченно взглянула на него, и он с улыбкой пояснил:
— Ты очень привлекательная и очень умная. Если кто-то думает, что ты моя подружка, это только льстит моему самолюбию. Не хочу вмешиваться не в свое дело, но, судя по замечанию Иды, сейчас в твоей жизни нет никого, кто бы…
Ей приходилось слышать такие слова и раньше, когда какой-нибудь мужчина, знакомясь с ней, проявлял неподдельный интерес. Однако каким бы приятным и искренним он ей ни казался, всегда существовала преграда: мысль о том, что, если она позволит этому знакомству развиваться, рано или поздно наступит момент, когда ей придется рассказать правду о своем прошлом.
Правда, сейчас ситуация была совсем иная. Людвиг вовсе не имел на нее виды, просто по-дружески подшучивал над ней. Но Гвендолин все равно решила расставить все точки над «i».
— Да, сейчас у меня действительно никого нет, — сказала она. — И я не намерена…
— Не намерена ни с кем заводить роман, — проницательно закончил за нее Людвиг.
— Совершенно верно.
— Могу ответить тебе тем же, ведь у меня, как тебе известно, есть невеста, которую я люблю. Но ведь это же не означает, что нам нельзя быть друзьями, а?
— Конечно, друзьями мы вполне можем быть, — согласилась Гвендолин.
— Я еще не говорил тебе, но скоро состоится конференция, посвященная роли рекламы в современном мире. Она будет проходить в Сан-Антонио. Даниел считает ее очень важной, поскольку помимо выступлений там будут показывать ролики, победившие на международных конкурсах кинорекламы. Ты сможешь поехать?
Гвендолин кивнула.
— Звучит заманчиво. А на сколько дней рассчитана конференция?
— Всего на пару дней. Мы должны будем выехать в следующую пятницу утром, а вернемся вечером в воскресенье…
Поздно вечером, уже лежа в постели, Гвендолин подумала, приедет ли на конференцию сам Даниел, и в ту же секунду тело ее напряглось от болезненно-острого желания.
Сколько раз она приказывала себе забыть его, столько же и терпела полное фиаско. Похоже, это не в ее силах — перестать думать о нем, желать его, любить его.
Кэтти по-прежнему варила кофе, но не относила его в кабинет начальника, как было при Даниеле, а расставляла чашки на столике у окна. Людвиг, устав от работы, иногда устраивал себе маленький перерыв и предпочитал проводить его в компании двух симпатичных, но таких не похожих друг на друга девушек.
Но накануне перед отправлением на конференцию получилось так, что традиционный кофе они пили вдвоем, без Кэтти.
— Хотелось бы мне, чтобы ролики, снятые на нашей студии, тоже получали призы и награды. Чтобы о них говорили, — мечтательно произнес Людвиг.
— Думаю, это наверняка случится, — ответила Гвендолин. — Причем довольно скоро. Смотри, какие известные фирмы стали обращаться к нам!
— Дай-то Бог… Знаешь, я хочу сейчас съездить посмотреть, как на натуре снимают сюжет о самом современном альпинистском снаряжении. Мне это будет интересно еще и потому, что помимо горных лыж я увлекаюсь и скалолазанием. Но когда я предложил моей Бет подняться в горы, она наотрез отказалась. Сказала, что лучше будет с них спускаться. И посмотри, чем все это для меня кончилось.
