— Ладно, — признала она неохотно, — у них деликатность носорога, но это няньки-носороги.
Алекс громко расхохотался.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Шеннон демонстративно промаршировала в дом, схватила старшего брата за руку и потащила его в комнату Педжин. При этом она с каким-то отчаянным удовольствием громко хлопнула дверью.
— Как ты думаешь, что выделаете? — потребовала она ответа.
— Ничего…
— Как бы не так! Как вы могли следить за нами через окно? Это не ваше дело!
— Это как раз наше дело, — ответил он резко. — Ты сказала маме, что он не собирается жениться.
— Я сказала, что он не хочет жениться снова. Он вдовец и имеет полное право сам принимать решения. Кроме того, сейчас не восемнадцатый век. Я могу делать то, что хочу.
— Я в курсе, но не хочу, чтобы тебе причиняли боль, — смягчился он. — Снова.
Шеннон вздрогнула. Она могла бы поклясться, что ее семья слабо представляла, если вообще что-нибудь представляла, какую боль испытывала она, когда разбивали ее сердце.
— Алекс пытается начать жить заново, — прошипела она. — Он потерял слишком много, чтобы опять всем рисковать. Да, я бы хотела, чтобы он передумал, но это не его вина, даже если я буду страдать. Я прекрасно осознаю, что у нас нет будущего.
— Ах, Шеннон!.. — Сожаление окрасило голос Кейна. — Ты уверена?
— Мне удалось обмануть себя несколько раз, но теперь я уверена. Так что, прошу тебя, не беспокойся. Я хочу провести Рождество с Алексом и Джереми и не думать о завтрашнем дне.
Наконец он согласно кивнул.
— Хорошо. Я скажу Нейлу и Патрику, чтобы они оставили его в покое.
— О нет!
Шеннон вдруг вспомнила, что Алекс остался один, и помчалась к нему, Кейн следовал сзади. Ей уже мерещилось, как Алекс и ее браться дубасят друг друга кулаками, разнося все вокруг.
— Может, поиграем потом в футбол? — сквозь зубы предлагал Нейл, когда она влетела в комнату. Ее брат стоял, скрестив руки, практически нос к носу с Алексом, который принял примерно такую же агрессивную позу.
— Точно, футбол, — согласился Патрик, блеск в его глазах подразумевал, что он не прочь поколотить гостя своей сестры. Чисто «по-дружески», разумеется.
— Никакого футбола! — резко сказала Шеннон.
— Да. — Кейн шагнул между двумя мужчинами. — Никаких игр. Шеннон это не понравится.
— Правда? — Алекс подмигнул ей. Он выглядел так, будто сейчас снова рассмеется, и она почувствовала еще большую любовь к нему — за его понимание.
Затем Шеннон резко повернулась к своим четырем невесткам. Те наблюдали за мужьями со смесью любви и возмущения.
— Вы что, не можете сдержать их? — возмутилась Шеннон.
Жена Патрика, Мэдди, пересадила малыша на другую руку.
— Нет. Боюсь, нам сбыли некачественный товар, — сказала она бодро. — Давайте выпьем немного яблочного вина.
И женщины потащили своих супругов в столовую.
Алекс погладил Шеннон по волосам, пытаясь успокоить ее.
— Разве тебе не полагается сказать, что они не имели в виду ничего плохого?
— Да, но это не оправдание.
— Но это можно понять. — Он знал, почему братья О'Рурк столь враждебны к нему. Это была очень сплоченная ирландская семья, с незыблемыми ценностями, и все видели в Алексе угрозу счастью Шеннон.
Шеннон наконец вздохнула и посмотрела на него.
— По крайней мере, ты не собираешься драпать.
— Не могу же я пропустить обед. Кроме того, не думаю, что смогу оттащить Джереми от твоих племянниц.
— Он действительно выглядит счастливым.
— Как и его отец. Пойдем, тоже выпьем немного этого вина.
Он взял Шеннон под руку, и они пошли в столовую.
Через некоторое время семья собралась вокруг рождественской елки, заполнив каждый угол, — все открывали подарки.
Шеннон, казалось, ожидала чего-то, и когда за окном послышался звук подъехавшей машины, вздрогнула.
— Надеюсь, это еще один рождественский подарок, — сказала она, дотронувшись до плеча Алекса, а затем поспешила в переднюю. Вернулась, однако, не одна — позади нее стояла женщина.
Алекс застыл.
— Внимание, это сестра Алекса, Гейл, — объявила Шеннон, подталкивая ее вперед. — Она только что прилетела из Японии. Гейл, это моя семья. Гейл.
Вспоминая их мучительный разговор по телефону за несколько дней до этого, Алекс почувствовал, как болезненно заныла грудь. Его сестра выглядела уставшей и явно неуверенной в себе, но она отважно улыбалась этой большой гостеприимной семье.
— Надеюсь, я не помешаю?
— Вздор, — сказала Педжин. — Входи, дочка, ты выглядишь такой измотанной.
Алекс запоздало поднялся и неуклюже поцеловал сестру.
— Джереми, — позвал он. — Ты помнишь тетю Гейл?
Джереми не помнил, но сегодня его так часто тискали в объятьях, что он был не прочь пообниматься еще. Вскоре Гейл и Джереми сидели рядышком, а Шеннон вручала ей подарки, отложенные заранее.
— Спасибо… ты так внимательна. — Гейл была явно ошарашена.
Алекс стиснул зубы. Шеннон явно знала, что приезжает его сестра, но почему же она ему не сказала?
Через некоторое время Гейл немного расслабилась и даже присоединилась к О'Руркам, когда они пели рождественские гимны. Шеннон бросала в сторону Алекса пытливые взгляды.
Что он мог сказать?
Ты должна была предупредить, что моя сестра, которую я едва знаю, приедет на рождественский обед?
М-да, это действительно добавит настроения и без того неспокойному дню.
Шеннон поняла, что что-то случилось. Алекс едва сказал пару слов за обедом, потом, сразу после того как его сестра уехала в гостиницу, отвергнув предложение остановиться в его доме, предложил, чтобы они тоже вернулись домой.
Там Алекс сразу отнес спящего Джереми наверх, а Шеннон ждала его в гостиной, усевшись в кресле. Вкусная праздничная еда, принятая всего лишь два часа назад, теперь свинцом лежала в ее желудке.
Что пошло не так?
Алекс вскоре вернулся и, не произнеся ни слова, пошел на кухню. Шеннон последовала за ним.
— Я не могу больше переносить неопределенность. Что случилось?
— Ничего.
— Я этому не верю.
— Хорошо, я не хочу обсуждать это.
— Алекс! Посмотри на меня. Что произошло?
Он бросил свои ключи на кухонный стол, затем повернулся к ней. Ярость сверкала в его глазах.
