— Не настал тот день, когда бы я решил вдруг спрятаться за спину женщины.
Она беззвучно вздохнула.
— Тогда уж лучше побыстрее покончить с этим делом. Увидят расстроенную бабушку и тут же догадаются, что произошло что-то неладное.
— Ты угадала мои мысли. Да и к тому же они будут весьма удивлены, когда узнают, что свадьбы не будет. Если только ты не передумаешь.
Кэлли подняла на него заплаканные глаза.
— И не надейся. Этого не будет.
— Ты снова мне не доверяешь, — он задумчиво покачал головой.
— А как я могу тебе доверять, если ты не поставил меня в известность о завещании с самого начала всей этой интриги с замужеством?
— Да какая разница, кого назначили опекуном? Ведь мы с тобой собирались начать совместную жизнь — с детьми, в новом доме. А завещание могло и подождать.
Он замолчал, однако хотел добавить болезненное для себя признание. Во всем виноват я сам, потому что чуть раньше не позаботился построить прочный фундамент для нашего будущего.
— И все же… если бы ты сразу сказал мне о нашем двойном опекунстве, все могло быть иначе, — прошептала Кэлли.
— Думаешь? — Паоло пожал плечами. — Впрочем, теперь неважно, кто прав, кто виноват. Нам надо обо всем рассказать детям. Сейчас я приведу их сюда, а ты пока подумай о том, чтобы эта новость не оказалась разрушительной для них.
Паоло нашел детей в саду. Остановившись в тени арки, он смотрел, как они играют, и размышлял о том, какое это необыкновенное чувство — узнать о том, что у него есть собственные дети. И как он мог с самого начала не почувствовать в них свою кровь?
— Дядя Паоло, это ты! — воскликнула Джина, увидев его. — О чем это вы с тетей Кэролайн разговаривали так долго?
Увидев его грустное лицо, девочка притихла. Ощущение какой-то огромной беды охватило ее.
— Идемте со мной, — кратко сказал он. — Нам надо кое-что вам рассказать.
Дети без лишних слов отправились с ним.
Кэролайн стояла у камина, держа в руках белый платочек. Она была бледна, и даже оранжевые отсветы камина не улучшали дела.
— Кто-то еще умер? — неожиданно спросил Клементе.
— Нет, — поспешно уверил Паоло.
— Тетя Кэролайн такая грустная. Что же случилось?
Паоло глянул на Кэлли, по лицу которой побежали слезы. Говорить она не могла.
— Мы… мы решили отменить венчание, — начал он.
— Но вы должны! — заплакала Джина. — Вы же обещали и нас взять к себе. А ты всегда держал обещания!
Кэролайн была тронута этим детским возгласом.
— Это лишь моя вина.
— Почему? — спросил Клементе. — Что такое ты сделала, тетя Кэролайн?
— Я скрыла важную тайну от вашего дяди и от вас, — печально проговорила Кэлли и тяжело вздохнула. — Дорогие мои, я хотела подготовить вас к этому рассказу, чтобы устроить вам из него настоящий праздник. Но теперь, боюсь, это будет для вас ударом.
— А ты просто скажи нам правду, и все, — заявил Клементе, глядя ей прямо в глаза.
— Ты больше не любишь нас и поэтому не будешь с нами жить? — спросила Джина, подходя к ней поближе.
— Бог с вами, нет! Я не могу вас разлюбить, потому что… да просто потому, что вы и правда мои дети, а я… я ваша настоящая мама!
Удивленный до глубины души, Клементе возразил:
— Но как это может быть? Ты ведь наша тетя.
Кэролайн взглядом попросила Паоло о помощи.
И тогда Паоло им все рассказал. Дети долго не могли прийти в себя. По сто раз они задавали одни и те же вопросы, долго всхлипывали, охали и ахали. А потом потребовали ответить, кто их отец, но не могли поверить, когда узнали правду. Это действительно был самый большой шок в их жизни, не считая недавно перенесенной смерти Ванессы и Эрманно.
— Но если вы не будете жениться, значит, ты вернешься к себе домой? Вот и уезжай! Мы прекрасно жили и без тебя, — заявила девочка и бросилась к Паоло, выкрикнув напоследок: — Ненавижу тебя! Ненавижу!
Оставшись одна в библиотеке, Кэролайн долго смотрела на огонь. Дети ушли, даже не попрощавшись. Возможно, они надеялись на то, что Паоло, их отец, придумает какой-нибудь способ, чтобы оставить их здесь. Сама же Кэлли уже ни на что не надеялась.
Догорающее полено треснуло в камине, заставив Кэлли вздрогнуть. Неожиданно по поверхности стола скользнул яркий лучик. Ах, и как это она могла забыть о своем обручальном кольце?
— Теперь оно уже не нужно… — Кэлли сняла его и отложила в сторону. Кольцо лишний раз напомнило ей о несбывшихся мечтах, о том, что так хорошо начиналось…
Тут дверь открылась, и на пороге появился Паоло. В руках он держал поднос.
— Ты не ужинала, — заметил он ровным тоном. — Я принес тебе поесть.
— Спасибо, я не голодна.
— Голодовка не решит проблемы, Кэролайн.
— Но я просто физически не хочу есть, — почти простонала она.
— Тогда выпей. Нам обоим было бы неплохо принять что-нибудь покрепче чая, — и он подошел к бару. — Присоединишься?
— Почему бы и нет, — проговорила Кэлли, хотя знала, что алкоголь не может заглушить душевную рану.
Паоло налил ей немного ликера и передал бокал.
— Хочешь поговорить?
Она молча взяла бокал из его рук. Прошла минута.
— Разве нам есть еще что обсуждать?
— Но нам необходимо что-то решить, Кэролайн. Несмотря на наши отношения, у нас есть дети. И мы за них в ответе, не так ли? Мы не можем бросить их вот так, когда они наконец-то узнали, кто их настоящие родители.
— Думаешь, нам удастся начать все с начала? — Кэлли задумчиво посмотрела на свой бокал с ликером. Перед ее мысленным взором проносились картины счастливой семейной жизни, жизни с Паоло и детьми.
— Ничто на этом свете не окончательно, кроме смерти. А значит, по нашему обоюдному желанию мы можем попытаться.
Глава двенадцатая
Как гласит народная мудрость, осколки вазы не склеишь, а если склеишь, то это уже будет не та ваза, что прежде, подумала Кэлли.
— Если бы у меня была волшебная палочка, — вздохнула она, — я бы вернула время назад и все изменила.
— Сейчас уже поздно думать об этом. Просто ответь: ты готова осуществить наш план?
От этого вопроса защемило сердце. Неужели ей предстоит каждый день видеть своих детей и знать о том, что она для них всего лишь замена их любимой матери, которой больше нет?
Ненавижу тебя… ненавижу!
Господи, она бы все отдала, лишь бы не услышать это снова из уст своей дочери! Лучше умереть.
