— Что, например?
Райнон развернулась к нему.
— Я-то, дура, думала, что ты лучше, чем есть. Я даже чувствовала себя одиноко в Брукфилде без тебя. Но сейчас я даже рада, что ты скоро уедешь!
— Мак...
— И не смей меня так называть. Я тебя ненавижу!
— Нет.
Райнон с сарказмом рассмеялась.
— В эту минуту — да! Возможно, ты не разбил мне сердце в прошлом, но тебе удалось это сделать сейчас. Если тебе хоть чуть-чуть не наплевать на меня, тогда ты дашь мне шанс на личное счастье! Отойди!
Райнон бросилась вверх по лестнице, чтобы закрыться в спальне прежде, чем Кейн успеет ее догнать. Но он не последовал за ней. Он не предпринял попытки остановить ее или сказать, что она неправильно его поняла. Или что она имеет право на личное счастье.
И Райнон искренне ненавидела Кейна за это.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Кейн должен был найти способ заставить Райнон снова обсудить с ним их совместное будущее. И чем быстрее, тем лучше. Если он затянет с разговором, тем труднее будет убедить ее в том, что она просто неправильно поняла его вчера.
Это, черт возьми, была ее вина! Если бы она не избегала его большую часть времени, он повел бы себя абсолютно по-другому! Но нет, Райнон весь сегодняшний вечер сразу исчезала, как только он смотрел в ее сторону.
Потом начались танцы, и Кейну удалось наконец заключить Райнон в свои объятия. Будь проклята эта женщина! Похоже, он заболел Райнон. И это неизбежно заставляло Кейна задуматься о своих чувствах к ней. Любил ли он Райнон десять лет назад? Теперь уже поздно гадать. Но любовь объясняла бы, почему на этот раз он столь быстро ощутил такую бурю эмоций.
Кейн не понимал, что все это значит, пока не оказался вдали от Райнон и Лиззи. Он скучал по ним — обеим — больше, чем предполагал, когда уезжал из дома.
Но теперь Кейну все стало предельно ясно. Обманывать самого себя уже не было возможности. Он понял, что, помимо его отцовских чувств к Лиззи, его тянет в Брукфилд и нечто другое, может быть, даже более сильное по накалу чувств.
Осталось только все уладить.
Проворочавшись несколько часов в постели, борясь с желанием броситься вниз и убедить Райнон старым как мир способом в том, что она неправильно истолковала его слова, Кейн кое-что придумал. К половине седьмого утра в голове мужчины созрел план. Осталось только его реализовать.
Когда Лиззи объявила, что собирается сама приготовить обед, Райнон скрылась у себя в комнате в надежде избежать встреч с Кейном. Чтобы занять себя, она принялась приводить комнату в порядок: передвинула мебель, вымыла пол и вытерла повсюду пыль. Чем больше у нее будет работы, тем скорее пройдет день, а там уже Кейн уедет.
Райнон молила Бога, чтобы это случилось побыстрее, наблюдать, как Кейн и Лиззи целый день играют, смеются и дружески разговаривают друг с другом, ей стало совсем невмоготу.
Наконец Райнон все-таки решилась присоединиться к ним и отправилась в кухню. Кейн был один.
— Я, пожалуй, пропущу обед, — сухо сказала она. — Еще не совсем отошла после вчерашнего.
— Тебе необходимо поесть, — спокойно возразил Кейн. — Ты уже и так пропустила ланч.
Дверь отворилась и появились Лиззи. Родители одновременно взглянули на дочь.
— Что у тебя на волосах? — поинтересовался Кейн.
Девочка провела рукой по голове и слизнула немного с пальца.
— Майонез.
Кейн кивнул.
— Понятно. У нас сегодня на обед Лиззи под майонезом.
— Мы не будем обедать на кухне, — торжественно объявила девочка. — Пойдемте.
О, нет, сегодня Райнон было совсем не до этого. Но одного взгляда на Кейна хватило, чтобы собрать всю волю в кулак. Ему не удастся отобрать у нее дочь. Она еще поборется! И она последовала за ними в подвал, совершенно не готовая к тому, что она там увидит.
— Что это?
Подвальная комната была украшена картонными разноцветными сердечками и розовыми гирляндами в виде цепочек. Стол у окна был накрыт на двоих. Пластиковые стаканчики тоже были украшены сердечками. Возле свечи стояла фарфоровая фигурка купидона.
Лиззи по знаку Кейна улыбнулась им и захлопала в ладоши.
— С Днем влюбленных!
О, нет! Райнон готова была сквозь землю провалиться.
Кейн приблизился к ней и прошептал:
— Ты разве забыла, что сегодня — День святого Валентина?
Нахмурившись, женщина покачала головой.
— Все мои мысли были заняты подготовкой к благотворительному балу. И я ни о чем другом и думать не могла. Тем более... — Райнон не закончила фразу. В ее голове мелькнула неожиданная догадка. Она смерила Кейна недовольным взглядом. — Если ты считаешь, что это моих рук дело, то знай: я здесь совершенно ни при чем.
— Знаю, знаю... — улыбнулся он.
— Мам, ты садись с этой стороны, — вмешалась в их разговор Лиззи. — А ты, пап, сюда.
Лиззи впервые назвала Кейна папой. Оба посмотрели на дочку, потом снова друг на друга и обменялись понимающими улыбками. Для Райнон это был необычайно трогательный момент.
— Давай просто подыграем ей? — прошептал на ухо Кейн.
Они сели за стол, и Лиззи протянула Кейну спички.
— Зажги свечу. Так будет романтичнее.
Райнон чуть слышно простонала, прикрыв глаза рукой. Внезапно она услышала, как скрипнула дверь. Неужели они остались вдвоем? Ну Лиззи ей устроила праздник! Понятно, что ей хотелось сделать, как лучше. Но поставить свою мать в такое глупое положение...
— Правда, мило? — мягким, почти нежным тоном произнес Кейн.
— Да уж! — Не глядя на своего собеседника, кивнула Райнон. — Ты понимаешь, чего добивается наша дочь?
— Прекрасно понимаю.
Райнон снова простонала и уронила голову на руки.
— Не знаю, как тебе, а мне уже невмоготу играть в такие игры! Мы не можем позволить Лиззи думать, будто ее старания к чему-нибудь приведут. Поговори с ней.
Кейн усмехнулся.
— Почему я?
Потому что мама не сможет смотреть Лиззи в глаза и говорить, что не любит папу! — подумала Райнон, но вслух сказала совершенно другое:
— Ну хорошо, мы вместе должны это сделать.
Дверь открылась, и в комнате появилась Лиззи.
— Я принесла закуски.
Когда Лиззи снова скрылась за дверью, Кейн взглянул на Райнон и разразился громким смехом. Женщина ответила ему злым взглядом.
— Рада, что хоть кто-то из нас доволен происходящим.
— Ты бы тоже рассмеялась, если бы могла видеть сейчас собственное лицо.
