С первого раза я толком не понял, и попросил ее повторить еще раз. Рэйко повторила все это еще с большим азартом. Я спросил, как она собирается заменять данные о клиенте в четырехугольнике. Ведь при тираже в 30 тысяч экземпляров менять матрицы придется сто пятьдесят раз, чтобы обслужить все сто пятьдесят салонов. В таком случае затраты на печать одного экземпляра будут не семь иен, а гораздо выше. Рэйко фыркнула: все тридцать тысяч экземпляров будут печататься с одной матрицы, без текста в четырехугольнике. А текст для четырехугольника будет набираться отдельно, всякий раз новый для каждого комплекта в двести экземпляров, и лишь потом его впечатают в пустой четырехугольник. Я выразил сомнение, что такое возможно, но Рэйко только рассмеялась и сказала, что хозяин типографии заверил ее, будто это совсем несложно и типография с этим справится. Тогда я сказал, что если даже салоны польстятся на такую дешевку ценой в двадцать иен за один экземпляр, то возникает другая проблема, потому что во все салоны поступят практически одинаковые рекламные листовки. Если же листовки будут отличаться друг от друга только названиями салонов и номерами телефонов, то какой в этом прок для заказчиков?
Выслушав мои доводы, Рэйко сказала, что намерена следовать единому принципу: один район – один салон. Заключая контракт с каким-то салоном красоты, Рэйко дает гарантию, что никакой другой салон в ближайшей округе она обслуживать не будет. Как раз в этом вся изюминка, пояснила Рэйко с какой-то вызывающей самоуверенностью. И добавила, что уже получила заявки от восемнадцати салонов. Тут же выяснилось, что она тайком от меня собственноручно смастерила довольно убогий образчик листовки и показала его хозяйке заведения, куда она ходит делать прическу. Хозяйка салона страшно заинтересовалась ее предложением и даже согласилась подписать с Рэйко контракт на условиях, что цена одного экземпляра рекламной листовки – двадцать иен, а его содержание меняется ежемесячно. Мало того, она даже порекомендовала Рэйко своим подругам, держащим салоны в Киото и Кобэ. Те в свою очередь рассказали о Рэйко своим коллегам в других районах – в итоге набралось восемнадцать контрактов. «Всего восемнадцать контрактов, – подчеркнул я. – А что ты намерена делать с остатками тридцатитысячного тиража – 26400 экземплярами? И еще типографии надо выложить 210 тысяч иен, а прибыль составит всего 72 тысячи». Рэйко положила на стол свою сберегательную книжку и бумаги на срочный банковский счет и принялась развивать свою мысль дальше. Сначала, скорее всего, она будет работать в убыток, но когда наберется уже пятьдесят клиентов, то убытки будут равны доходам, ну а если она наберет сто пятьдесят салонов, чистая прибыль составит 300 тысяч. Потом Рэйко совсем размечталась: если найдется триста клиентов, то каждый месяц она будет зарабатывать аж 600 тысяч иен! И потом, можно охватить и Токио, и Нагою, и более отдаленные районы… Рэйко все распалялась, цифры становились все умопомрачительней – тысяча салонов, полторы тысячи салонов… Тут я резонно поинтересовался: а каким образом она вообще намерена поддерживать связь с клиентами? Ведь если в одном районе можно заключать контракт только с одним салоном, то география ее бизнеса будет стремительно расширяться. И тут она мне вдруг заявляет: «А это будешь делать ты. Походишь, поговоришь с людьми»! Вот так, запросто. Я оторопело уставился на Рэйко. «Ну а содержание листовок? – осведомился я. – Ведь его нужно ежемесячно обновлять! Кто этим, интересно, будет заниматься?» «Тоже ты!» – ответила она и, прикрыв ладошкой рот, захихикала. Я даже отвечать ей не стал и сменил тему. «Налей мне кофе! Поджарь тосты! Я еще не завтракал!» – скомандовал я. Рэйко послушно поднялась. Да она просто спятила, подумал я, – и мне вдруг стало жутковато. Весь этот разговор просто дикость какая-то, но дело не только в этом. Мы знакомы с Рэйко уже год, и все это время она ни разу не обмолвилась о своих мыслях и чувствах. Я не знал, что у нее в голове. Замечал лишь ее молчаливость и покладистость. Не красавица, и умом особым не блещет – в общем, заурядная женщина. Но после ее вчерашнего монолога и сегодняшней беседы я просто не знал, что и думать! Выходит, это совсем другой человек?…
Пока я уписывал тосты, Рэйко смотрела на меня своими круглыми черными глазами. «Я же, кажется, вчера сказал, что мы расстаемся!» – холодно сказал я. Рэйко опустила глаза, и теребя мочку уха, проговорила: «Я прошу тебя не говорить больше об этом…» – но не закончила фразу. Она тихонько плакала. А потом спросила: «Что ты будешь делать, если мы расстанемся?» «Еще не думал над этим», – ответил я. Вид рыдающей Рэйко доставил мне удовольствие. Дело в том, что пока я вовсе не собирался с ней расставаться. Стыдно, конечно, признаваться в таком, но уйди я от Рэйко, мне бы уже на другой день стало нечего есть. Просто мне хотелось услышать из ее уст, что она не хочет со мной расставаться. А потому вчера и сегодня нарочно дразнил, провоцировал Рэйко. Тогда я заявил, что не испытываю ни малейшего желания заниматься каким-либо новым бизнесом, потому что я только все испорчу, любую, самую замечательную идею. «Я это знаю по горькому опыту. Есть во мне что-то разрушительное. Если хочешь, занимайся своим бизнесом одна!» – завершил я. Сам поражаясь собственному бесстыдству, я посмотрел в заплаканные глаза Рэйко. До чего же ты опустился, сказал я себе. Дальше просто некуда. Ничего не делаешь, живешь за счет женщины.
Днем мы вышли из дома и направились в ближайшее кафе. До этого Рэйко пребывала в страшно подавленном настроении. Вдруг она решительно сказала: «Хорошо. Я не буду заставлять тебя работать. Я просто прошу помочь мне хоть чуть-чуть с моим бизнесом! Ведь чтобы начать поиски заказчиков, нужно изготовить нормальный макет. В первую очередь для тех восемнадцати заказчиков, с которыми я уже договорилась. А я еще толком не знаю, какой текст разместить на второй страничке, о чем написать на третьей, как оформить четвертую полосу. Я и хотела, чтобы Вы пока помогли мне хотя бы с этим. А если дело пойдет, надо будет придумать название нашей фирме, потом нужно подумать о нашей рекламке, об адресной почтовой рассылке в пределах района Кинки. Может, Вы сделаете для меня хотя бы это?» – тут Рэйко умоляюще сложила руки. «Ты хочешь, чтобы я занялся дурацким делом и пустил по ветру все твои потом и кровью нажитые деньги?» – с отвращением спросил я. «У нас непременно получится, я почти уверена! – ответила Рэйко. – В конце концов, всегда можно вернуться на работу в супермаркет».
В самом деле, с восемнадцатью салонами контракты уже заключены. Стало быть, до конца этого месяца они должны получить готовую продукцию. Наш разговор с Рэйко состоялся 5 августа. Типография желает получить готовые тексты, фотографии и прочее к десятому числу. Так что на все про все остается всего пять дней… Я не был уверен, что сумею справиться с этой задачей, ведь я никогда не занимался такими делами, однако нехотя процедил, глядя на задумчиво-отчаянное лицо Рэйко: «Ну ладно, так и быть. Но только на сей раз». Года четыре назад я работал в одной небольшой типографии. Правда, ушел оттуда всего через три месяца. Но все же однажды мне довелось отвечать за рекламный материал, посвященный одной старой осакской фирме японских сладостей, расположенной на улице Синсайбаси, так что кое-какой опыт имелся. Может, и выйдет – хотя бы с виду нормально?… Правда, тогда я только руководил и непосредственно подготовкой материалов не занимался, делали все дизайнеры и копирайтеры…
