— Так просто мы им не дадимся! Мы им покажем! Пусть только сунутся!
При этом уже было видно простым глазом, что судно противника вооружено гораздо лучше, чем их собственное. К тому же «Испытателю» не много надо было, чтобы пойти ко дну. Он и сам по себе набирал воды по восемь дюймов в час.
Джон теперь знал совершенно определенно, что с ним случилось в Копенгагене: это был страх, паника! Он чувствовал, его опять неудержимо тянет в ту пропасть, но он не хотел испытывать страха. Он хотел внимательно наблюдать за происходящим, тщательно обдумывать увиденное и делать только то, что будет самым разумным в сложившихся обстоятельствах. В запасе осталось, самое большее, полчаса. Вот уже разливают ром. К катастрофе все готово. Вот только удастся ли ее пережить, это уже другой вопрос.
Вдруг Джон насторожился. Он совершенно отчетливо услышал приказ. Откуда он шел, было неясно, но в любом случае это был хороший приказ. Нужно действовать, и действовать, насколько это возможно, быстро.
Шерард Лаунд стоял подле бортового орудия, с удивлением разглядывая приближающееся французское судно. На этой посудине не меньше тридцати пушек будет, подумал он и повернулся к Джону, но Джон куда-то исчез. Хотя нет, вот он трусит, зажав в руке белый флаг. Шерард глядел на него во все глаза, совершенно сбитый с толку. Ведь сигнальщиком был Тэйлор… Кто-то закричал:
— Эй, мистер Франклин, какого дьявола!..
Джон даже ухом не повел, будто и не слышал.
Неспешно он закрепил флаг и стал поднимать его вверх. В ту же секунду раздался залп, и вражеское ядро плюхнулось у самого носа «Испытателя». Французы нацелили на них все свои пушки, что выглядело довольно устрашающе. Сквозь шум и гам Шерард услышал, как второй лейтенант с каменным лицом сказал что-то Джону Франклину. Тут же подскочил Тэйлор и стал спускать белый флаг. Дело оказалось не таким уж простым. Если Джон Франклин берется вязать узлы, то никакому Тэйлору их враз не развязать. С марса раздался громовой окрик Мэтью:
— Оставьте в покое эту тряпку, мистер Тэйлор. Для кого я отдаю приказы?
Тут кто-то закричал с носа:
— Вы только поглядите!
На мачте французского корабля взвился английский флаг, который присоединился теперь к триколору.
На какое-то мгновение повисла тишина. Кое-что во всей этой истории не давало Шерарду покоя. С чего это вдруг Джон, а не Тэйлор… И почему тогда все - таки Тэйлор начал… Но ему не дали додумать до конца. Началось всеобщее ликование.
«Географ» оказался таким же исследовательским судном, следовавшим по английскому паспорту. Теперь оба судна легли в дрейф и ни у кого не могло возникнуть сомнений относительно их мирных намерений.
— Fraternite! — кричали французы.
— Приятно познакомиться, — отвечал зычным басом Мокридж.
Кто-то затянул песню, отчаянно фальшивя, и дружный хор подхватил ее, удивительно ловко выправив нескладную мелодию. Песен у французов оказалось тоже в избытке. Офицеры пытались кое-как объясниться друг с другом, чтобы наладить общение хотя бы с равными по чину. На кормовой палубе появился Трим, быстро охватил взглядом всю сцену, потом уселся, выпростал заднюю лапу, подняв ее, как свечку, и принялся намываться. Мэтью отдал приказ спустить на воду шлюпку.
— Капитан покидает корабль, джентльмены!
Мичманы выстроились в ряд и сняли шляпы. Боцман отсвистал выход капитана. Все шло по заведенному ритуалу, как будто они были у себя дома, в Спитхеде, и это, пожалуй, было неплохо в ситуации, когда никто не мог предсказать, как долго продлится это перемирие. «Испытатель» по-прежнему был в полной боевой готовности, демонстрируя недавнему противнику все бортовые орудия. Хотя, может быть, в этом и не было никакого умысла, а просто решили все так оставить для успокоения комендора.
— Слушай, я все же и не понял, как это вышло?, - спросил Шерард своего друга, но тот и сам не знал.
— У мистера Франклина хорошее зрение, — высказался по этому поводу Мокридж. — Он умеет видеть приказы, даже не слыша их. Он видит сквозь стены.
Корабли простояли на рейде ночь и еще полдня, капитаны вдоволь наговорились, после чего экипажи помахали друг другу руками. В Европе — война, а тут, у южных берегов Австралии, — мир и согласие! Впервые за всю историю в этих водах повстречались два европейских судна из разных стран — и разошлись, не причинив друг другу никакого вреда.
— Это делает всем честь и войдет в анналы, — сказал мистер Уестолл.
Джон промолчал, но Шерарду показалось, что его друг держится как никогда уверенно и бодро. Теперь он даже будто бы быстрее понимал, что говорят другие. Видно, чувствует поддержку добрых сил, особенно со стороны Мэтью. «Вот какой у меня друг», — подумал Шерард.
Кот Трим тем временем устроился на свернутой парусине и крепко спал.
— Сначала корячься тут, потом держи сто лет фитиль на изготовку, и все коту под хвост! — проворчал мистер Колпитс, глядя на мирно почивающего Трима.
Глава восьмая ДОЛГАЯ ДОРОГА ДОМОЙ
В каюте капитана ост-индского судна «Граф Кемден» стояли лейтенант Королевского флота Фаулер и капитан Дане, представитель Ост-Индской компании.
— Вам много чего еще предстоит мне поведать, мистер Фаулер, — сказал Дане. — А пока вам придется вернуться в Англию. Кто еще остался с вами из экипажа «Испытателя»?
— Художник Уильям Уестолл…
— Я знаю его старшего брата. Он делает хорошие работы на библейские темы, одну вот помню — «Исав просит благословения Исаака». Ну ладно, и кто еще?
— Джон Франклин, мичман, восемнадцати лет от роду, на море более трех лет.
— И как он?
— Нареканий не имеет, сэр. Правда, сначала он производит впечатление…
— Не тяните, выкладывайте, какое он там производит впечатление!
— Он, как бы это сказать, не самого шустрого десятка…
— Тугодум, что ли? Или ползает как черепаха?
— Вроде того. Хотя нареканий не имеет. Потому что он такой… Особенный. Без него мы бы не выжили.
— В каком смысле?
— Когда было решено, что «Испытатель» пустят на лом, мы вышли из Сиднея вместе с «Дельфином» и «Катоном», но две недели спустя наскочили на риф. Кое-как нам удалось спастись на одной шлюпке. Потом мы высадились на узкой отмели, со скудными запасами воды и продовольствия, до берега — миль двести, не меньше.
— Не позавидуешь!
— Когда капитан отправился на шлюпке в Сидней за подмогой, некоторые довольно быстро скисли. Отмель — ненадежная, того и гляди, водой накроет, запасов кот наплакал. Никто не верил в то, что капитан доберется до берега. Мы просидели там пятьдесят три дня!
— Ну а что ваш Франклин?
— Он не оставлял надежды и продолжал верить. Иначе он, наверное, и не умеет. Казалось, он готов был там ждать годы. Мы выбрали его в большой совет.
