Ничто и никто не мешал Касе всю ночь наслаждаться близостью детской мечты и строить планы на дальнейшую жизнь.
«Необходимо как можно быстрее натурализоваться», – думала Кася под перестук колес поезда № 1 с соответствующим названием «Латвия». Она улыбалась своим не совсем безгрешным мыслям по этому поводу.
«А как натурализоваться? Надо при первой же возможности покорить какого-нибудь латыша и выйти за него замуж! Ну, это совсем нетрудно. Выучить латышский язык будет посложнее», – легко парила в купе Касина мечта, оформляясь в конкретный план на фоне занимающегося утра уже над латвийской территорией. Заработало поездное радио. Зазвучали латышские песни, а между ними – латышская речь, которая для очарованной Каси казалась волшебной музыкой, хотя, прямо скажем, эта речь – на любителя: в ней нет безусловной музыкальности, допустим, итальянской или там испанской, но… на любителя, а в данном случае – Каси – была как раз вполне. И волшебной, и родной…
Поезд еще только замедлял ход, а она уже стояла в тамбуре со своим нехитрым скарбом, со своим неевропейским потертым чемоданом и всматривалась в очертания города, в готические строения вдалеке, перрон, и вот, наконец, она делает первый шаг на латвийской земле. Грезы становятся явью. Кася останавливается на перроне, видит громадные часы на высокой прямоугольной башне. Накрапывает мелкий дождик, но это не мешает, а наоборот, придает пейзажу такой приятный, меланхолический флер, что Касе хочется плакать от счастья. Она хотела, она мечтала, она готовилась, она наконец приехала. Ура!
Глава 15
Семен
Тем вечером после знаменательного похода на рынок байкерская стая устроила вечеринку на своей базе, на той самой, где Семен был посвящен в члены их мотоциклетной ложи. Вечеринка быстро переросла в празднество по поводу помолвки Семена и Нелли. В зарубежных фильмах предложение всегда сопровождается коробочкой с кольцом; у нас же все по-простому, никаких этих понтов, как то: вручение коробочки, стоя на одном колене; никаких там «руки и сердца» и тем более разрешения у родителей – «прошу руки вашей дочери», ибо кто теперь у родителей разрешения спрашивает – никакого этого рыцарского пафоса, ничего не надо, только вопрос и согласие, так как, если потенциальный жених не уверен в согласии, то он и вопроса задавать не станет.
Один мой знакомый артист был слегка влюблен в артистку того же театра, в котором работал. Она тоже, наверное, испытывала по отношению к нему что-то, похожее на интерес или любопытство, по крайней мере. И вот однажды, стоя в полутемной кулисе перед своим выходом, они осуществили, по-моему, самый короткий, но полный значения и глубокого смысла диалог.
Он сделал шаг к объекту своей растущей симпатии, секунд пять смотрел на нее в упор, и она не отводила взгляд, а затем произнес только одно слово, задал кратчайший из всех возможных вопрос: «Да?» И она, все-все понимая и предвидя, глаза в глаза, без тени кокетства, будто размышляла и на что-то решалась, – ответила: «Наверное…» Всё! Достаточно! Все между ними было ясно и, главное – честно.
Рассказанный им эпизод был настолько кинематографичен и выразителен, что заслужил на этих страницах также и портретного наброска его избранницы, беглого такого эскиза, начертанного легкой рукой самого артиста: «Молодая женщина с глазами испуганной лани и тонкой, беззащитной шейкой, на которую красиво падали длинные светлые волосы… Из еды, – добавил он, – моя нежная лань больше всего любила плохо прожаренное мясо с кровью и ела его с аппетитом голодной тигрицы, что как-то не соответствовало ее воздушному облику». В артисте, судя по всему, пропадал писатель. Он еще рассказывал, что более веселого, легкого, ни к чему не обязывающего, хотя и короткого романа у него никогда не было.
Вот и у нас, у Семена и Нелли, преамбула была короткой и простой, пускай даже без налета романтизма и актерского шарма. Семен снял очки и, не глядя на подругу, а куда-то в пол, промычал:
– Нелька, выйдешь за меня, а?
– Чего-чего? Не слышу, – отозвалась девушка, хотя все отчетливо слышала. – Меня бубнилкой называешь, а сам… Чего ты там пробубнил? Ты громко скажи, чтобы все твои друзья слышали.
Семен хотел обидеться, но все же воздержался, момент был серьезнее мелких обид, тем более – он это видел – невеста его просто подначивала.
– Нелька, кончай, не выделывайся, – для приличия повозмущался он.
– Нет, скажи! Скажи громко, я прошу! – настаивала подруга.
– Ну, черт с тобой! – нарочито грубо и неуместно по отношению к обстоятельствам выразился Семен.
– Фи, Сема, – отреагировала Нелли, справедливо ожидающая приличного предложения руки и сердца.
Но Семен, не обращая внимания уже ни на что, решительно выпалил:
– Нелька! Выходи за меня замуж!
Все ребята вокруг зааплодировали и потянулись к бутылкам, не дожидаясь ответа другой стороны. Но ее глаза выразительно блестели, и в них явно читалось согласие.
– Выйдешь? – посреди всеобщего шума наклонился Сема к своей невесте.
– Ну конечно, дурачок, ты же сам знаешь, что я об этом только мечтала.
Союз двух сердец был скреплен горячим поцелуем и тостом Банданы, который, как всегда, нашел слова и поздравил счастливую пару тепло и сердечно.
На следующий день Семен попросил опытную Нельку хоть что-нибудь показать ему («в хорошем смысле этого слова»). Он ведь не знает ничего, нигде не был.
– На свадебное путешествие куда-то за рубеж денег пока нет. Тогда, – предложил Семен, – давай съездим в Москву. Ты была в Москве?
– Еще бы, – усмехнулась Нелька, – много раз.
– И знаешь там всякие злачные места, чтобы погулять интересно?
Нелли пришлось признаться, что да, знает. Ее прошлая жизнь с разными мужчинами, с которыми она путешествовала в мегаполисы разных стран, естественно, сопровождалась посещением злачных мест.
– Ну, – с придыханием и возрастающим интересом все настаивал Сема, – ты мне покажешь?
– Да покажу, конечно, – не без досады отвечала искушенная Нелли.
И чего это молодых провинциалов так тянет именно в Москву, чтобы познать там что-то запретное и необычное?
«Однако придется», – вздохнула Нелли про себя. Она ведь хотела бы забыть навсегда ту свою взбалмошную и разгульную жизнь с ее беспорядочными связями. «Ну ладно, в последний раз», – подумала она, от всей души надеясь, что эта самая ночная московская жизнь ее интеллигентному Семе не понравится. Она не ошиблась.
Приехали в Москву, устроились в гостинице подальше от центра, чтобы подешевле, потому что в центре цены были совершенно дикие. Не зря говорили друзья-байкеры, что Москва стала одним из самых дорогих городов мира. Распаковались, приняли душ и поехали в центр, где предстояло посетить что-то из злачных мест, известных Нелли и – беспричинно заманчивых для Сэма-Семы. Жизнь совершенно никого не учит, все надо испытать, видите ли, на собственной шкуре. Самому испытать! Испытать отвращение, но – самому! И никто не доверяет собственному организму: ведь первая сигарета чаще всего вызывает жуткий кашель и зелень на лице, а первый стакан водки так же влечет за собой изматывающую рвоту и премерзкое состояние на весь следующий день! Так нет же! Редкие люди отказываются после первого опыта от «взрослых» гадостей. Но все же такие встречаются. Точно так же другие редкие люди, посетив один раз ночной клуб или казино, или стриптиз-шоу, на этом ознакомление заканчивают, а увиденное и испытанное не вызывает в них ровным счетом ничего. Не вставляет, не колбасит и не плющит!
