Книга Маленький МИФОзаклад - Роберт Линн Асприн

Везения иногда недостаточно.

В. Лючано

— Великан онер, Скив. Ставь.

— О! Гмм… иду на десять.

— Гну твои десять.

— Пас.

— Для меня двадцать? Я накину еще двадцать сверху.

— Поддерживаю.

Теперь уж это должно звучать для вас знакомо. Драконий покер в полном разгаре. На сей раз, однако, шла товарищеская игра между Аазом, Танандой, Коррешем и мной. Конечно, выражение «товарищеская игра» я здесь употребляю порядком вольно.

Помимо случавшихся иной раз перепалок мне никогда раньше не доводилось биться с этой троицей. То есть, когда случалась беда, мы смыкали свой круг рогами наружу, а не внутрь. В первый раз я оказался при конфликте на противоположной стороне от своих коллег, и мне это нисколечко не нравилось. Понимая, что это всего лишь игра и притом тренировочная игра, я вдруг очень порадовался, что мне не приходилось сталкиваться ни с кем из них в реальной ситуации, где речь шла о жизни и смерти.

Подтрунивание еще не прекратилось, но приобрело какую-то резкость. Когда игроки сосредоточились друг на друге, словно кружащиеся хищники, над столом нависла туча напряжения. Она висела и при игре в «Равных Шансах», но тогда я этого ожидал. При карточной игре не ждешь поддержки или сочувствия от совершенно незнакомых партнеров. Беда в том, что эти трое самых близких моих друзей превращались в совершенно незнакомых партнеров, когда фишки брошены… извиняюсь за выражение.

— По-моему, ты блефуешь, братец. Добавляю еще сорок.

Я сглотнул и толкнул в банк еще одну стопку из своей уменьшающейся кучки фишек.

— Поддерживаю.

— Вы меня достали, — пожал плечами тролль. — Пас.

— Ну, Скив. Остаемся только мы с тобой. У меня флеш онеров-эльфов.

Она открыла свои карты и выжидающе посмотрела на меня. С уверенной, как я надеялся, рисовкой я перевернул свои темные карты.

— Скив, это мусор, — сказала наконец Тананда. — Ааз пасанул с лучшим раскладом, чем этот, даже без учета его темных карт. Я разбила тебя вдрызг.

— Она пытается сказать, партнер, — осклабился Ааз, — что тебе следовало либо пасовать, либо поднимать. Поддерживать ее ставку, когда у нее открытые карты бьют твою сдачу, значит, просто выбрасывать деньги.

— Ладно, ладно! Мысль уловил.

— Да? У тебя есть еще пятьдесят фишек. Ты уверен, что не хочешь подождать, когда проиграешь и их тоже? Или, может, нам снова распределить фишки и начать сначала… опять.

— Полегче, Ааз, — приказала Тананда. — У Скива была действенная для него раньше система. Почему б ему не захотелось испробовать ее, прежде чем поневоле взяться за что-то новое?

Они подразумевали мое первоначальное сопротивление обучению драконьему покеру. Я, в общем, почти решил скорее управиться с предстоящей игрой точно так же, как сыграл тогда в «Равных Шансах», чем пытаться ускоренно выучить правила. После некоторого обсуждения (читай — спора) мы договорились сыграть для демонстрации, чтобы я смог показать своим тренерам, как хорошо действует моя система.

Ну, я им показал.

Ааза я видел насквозь довольно неплохо, возможно, потому, что знал его как облупленного. Но вот Корреш и Тананда заткнули меня за пояс. Мне не удавалось уловить никаких выдающих намеков ни в их речи, ни в манере, и я не сумел заметить никакой очевидной связи между тем, как они ставили и какие держали на руках карты. В угнетающе короткий промежуток времени я лишился отпущенных мне первоначально фишек. Затем мы снова поделили столбики и начали опять… с тем же результатом. Теперь мы приближались к концу третьего раунда, и я готов был бросить полотенце.

Как ни хотелось мне сказать себе, что мне просто подвалила непруха или что мы сыграли слишком мало партий, чтобы проявилась какая-то закономерность, ужасная правда заключалась в том, что меня просто превосходили в классе. Я хочу сказать, обычно мне удавалось уловить, хорошая ли сдача у игрока. Затем возникал вопрос, «насколько хорошая» или, конкретней, лучше ли, чем моя. Конечно, то же самое относились и к слабым сдачам. Я полагался на свою способность засечь игрока, ставившего на сдачу, нуждавшуюся в улучшении, или не ставит ли он просто на то, что на следующем круге другому выпадет еще худшая карта, чем ему. Однако в этой «игре для демонстрации» я вновь и вновь попадал впросак. Слишком уж много раз считаемые мною никчемные сдачи оказывались наповерку очень мощными.

Действовало это, мягко говоря, угнетающе. Ведь эти игроки сами-то и не мечтали бы вызвать на матч Малыша Сен-Сенового Захода, а мне они чистили вывеску, даже не особенно стараясь.

— Я понимаю, когда меня обставили, Ааз, — сдался я. — Даже если мне требуется на это немного больше времени, чем большинству. Я готов приняться за предложенные вами уроки… если вы все еще думаете, что от этого будет какой-то толк.

— Разумеется, будет, партнер. Это как минимум не повредит твоей игре, если сегодня вечером дан точный образчик ее.

На изверга можно положиться, он точно знает, какими словами подбодрить.

— Да брось, старина Ааз, — перебил Корреш. — Скив делает все, что в его силах. Он просто пытается остаться на плаву в скверном положении… как и мы все. Давай не будем утяжелять ему этого. Хммм?

— Полагаю, ты прав.

— И поосторожней с подобными замечаниями, когда рядом Клади, — вставила Тананда. — Новый папочка вызвал у нее тяжелый случай преклонения перед героем, и он нам нужен как авторитетная фигура для удержания ее в рамках.