Ведущие музыкальных телепрограмм представляли их, как звезд совершенно новой формации. Как людей, не имеющих отношения к тупой советской эстраде предыдущих лет. В это хотелось верить, хотя если говорить откровенно, то кое-какое отношение к ней молодые люди все-таки имели. Дело в том, что каждый из них родился в семье тех самых родителей, которые как раз и создавали шоуимперии советских времен. Папа Маликова создал один из первых русских ВИА «Самоцветы», папа и мама Преснякова до сих пор поют в этом ВИА, а родители Агутина и Варум являлись композиторами, которые для тех же самых ВИА сочиняли шлягеры.
Перестройка в России оказалась не революцией, а ребрендингом. Газеты и ТВ каждый день кричали о переменах, хотя на самом деле в стране не изменилось почти совсем ничего. Ну разве что дряхлых родителей на экранах сменили свежие лица детей. А в остальном — почти совсем ничего.
Советский шоу-бизнес был очень странным миром. Больше всего он напоминал намертво отгороженный от остального мира аквариум. Внутри распускали пестрые хвосты странные создания, увидев которых, ошалевшие телезрители щелкали кнопками и пытались переключить канал, да только скрыться было некуда. Исполнители, которые попадали в обойму, оставались там навсегда. Отныне их жуткие хари станут смотреть на вас из всех щелей.
В капиталистических странах успех музыканта определяется рынком. Если песни у тебя получаются не очень, то твои пластинки никто не покупает, а на концерты никто не ходит. И ты просто исчезаешь, перестаешь занимать чужое место. Но в нашей стране капитализм прижиться толком так и не смог. И тут никого не интересовало, насколько ты интересен слушателям, — важно, насколько ты интересен продюсеру. Даже если у тебя нет ни слуха, ни голоса, добрый продюсер всегда даст симпатичным ребятам еще один шанс.
Собственно вся русская эстрада — это и есть те, кому дан этот самый шанс. Некоторые пользуются им уже лет сорок подряд.
Большие шоу-империи вербовали сторонников. Каждый продюсер заводил себе целую конюшню звезд, которых потом и совал везде, куда получится: в шоу фигуристов, «Новогодние огоньки», музыкальные премии, телевизионные концерты ко Дню милиции. Если уж ты попал в эту обойму, то насчет будущего можешь больше не париться. А если не попал, то лучше вешайся сразу: будущего у тебя просто нет. Третьего пути не существует: либо делать все, чтобы тебя пригласили участвовать в «Новогоднем огоньке», либо сидеть в андеграунде и не питюкать.
Побороться за внимание зрителя в голову в России никому не приходило. Точно так же, как никто и никогда не спрашивал жителей страны, что он думает о тех, кто им правит. Никто из продюсеров никогда не пытался понравиться лично тебе, дорогой читатель. Свои музыкальные вкусы можешь засунуть сам знаешь куда. Ты можешь любить хоть самую распрогрессивную музыку на свете: в «Новогоднем огоньке» по Первому каналу тебе все равно покажут сына продюсера Маликова, сына музыканта Преснякова, сына композитора Агутина и дочку композитора Варум.
Впрочем, тот продюсер, который предлагал совсем уж лежалый товар, доступ к эфиру мог и потерять. Прийти на прием к Константину Эрнсту и услышать в ответ: «Знаешь, старик, а мы с тобой больше не работаем». И поэтому совсем не следить за ситуацией эти ребята конечно не могли. Время от времени им всетаки приходилось реагировать на изменения вкусов публики. И хоть как-то меняться самим. Ярче всего эти перемены как раз и проявились в годы перестройки.
4.
Лучше, чем бюрократы в Советском Союзе, жили только дети бюрократов. Золотая молодежь того времени выглядела завораживающе. В сером, скучном, катящемся в пропасть СССР они казались инопланетянами. Раскомплексованные, одетые лучше иностранцев, уверенные в завтрашнем дне, прекрасно понимающие, как устроен мир, и чего именно от этого мира они хотят. Ну где, кроме позднесоветской Москвы, могли родиться эти замечательные молодые люди?
Со временем кто-то из них станет определять политику новой России, кто-то войдет в список самых богатых людей планеты. А ктото будет просто играть рок-н-ролл. В советские времена чиновники разрешали своим деткам многое из того, что было запрещено обычным смертным. В том числе и играть ту музыку, которая деткам нравилась.
Спросить, нравится ли эта музыка людям, которыми правили папы и дедушки, в голову никому не приходило. Какая разница? Эти люди просто будут слушать то, что им поставят по телевизору. И восторгаться. И просить сыграть еще. А потом долго стоя аплодировать. Выборато у них все равно нет.
Самый-самый первый рок-концерт в Москве состоялся в 1966 году не где-нибудь, а в помещении Министерства иностранных дел. Тогда на сцену вышла знаменитая (в Москве) группа «Сокол». На гитаре там играл паренек, папа которого был начальником всей ПВО страны. На басу — сын главного редактора журнала «Коммунист». Тестем клавишника был председатель КГБ Семичастный. После концерта музыканты любили жаловаться поклонникам на то, как, черт возьми, нелегко всем им живется в этой мазефакерской стране.
Чем дальше, тем больше рок-коллективов появлялось в столице. В одном из них играл сын члена Верховного Совета. В другой — несколько дипломатов, закончивших самый престижный в стране Институт международных отношений. Первое время лучшей столичной группой были «Цветы». Ее руководителем был Стас Намин — внук всесильного сталинского наркома Анастаса Микояна. Правда, со временем с первого места его задвинул сын другого номенклатурного работника, архитектора по фамилии Макаревич, который собрал группу «Машина времени». Думаю, со временем его в свою очередь сменила бы группа, в которой играл сын певца Иосифа Кобзона, потому что его коллектив пользовался в Москве действительно широкой популярностью, но тут вмешались обстоятельства, и как-то не срослось.
Ситуация была забавнее некуда. Молодые бунтари отважно бросали вызов старому и отжившему. При этом они являлись внуками тех самых типов, против которых их бунт был направлен. И именно их дедушки договаривались, чтобы бунтарские песни вовремя выходили в эфир, а внуки потом вовремя получали бы за свой бунт положенные гонорары.
5.
В те годы пожилые коммунистические бюрократы уступали власть точно таким же бюрократам, как они, но помоложе. Жителям страны это постарались представить, как политические перемены невиданного масштаба. Те же самые люди из тех же самых кабинетов теми же самыми методами управляли той же самой страной, и единственная перемена состояла в том, что в Кремле, где когда-то сидел дряхлый коммунистический лидер Брежнев, теперь сидел не менее дряхлый антикоммунистический лидер Ельцин. Именно эту ситуацию дикторы по телевизору предлагали считать революцией.
Приблизительно то же самое творилось и в музыке. На смену совсем уж оторвавшимся от реальности продюсерам родом из 1960-х пришли продюсеры новой формации. Это не были люди с улицы: кто бы людей с улицы сюда пустил? Нет, это были всего лишь дети и племянники тех же самых директоров, что рулили эстрадой последние лет тридцать. Единственное их отличие от старших родственников состояло в том, что те носили серые райкомовские костюмчики, а эти — модные джинсы и сережку в ухе.
