3. Адмирал де Колиньи
Глава 1
В доме на улице Бетизи
Поздно вечером в доме адмирала на углу улиц Бетизи и Монетной, собрались вожди гугенотов, чтобы обсудить случившееся и выработать дальнейшую программу действий. На улицах давно уже зажглись фонари, закрылись городские и Луврские ворота, банды головорезов рассыпались по темным местам на площадях и в переулках, а за столом в доме Колиньи длились нешуточные дебаты, грозившие затянуться на всю ночь.
— И вы полагаете, что Жанна Д'Альбре умерла естественной смертью в возрасте сорока трех лет? — кипятился Монтгомери.
— А вы что же, полагаете иначе? Что же, по-вашему, могло стать истинной причиной смерти королевы? — упорствовал Колиньи.
— Да разве в таком возрасте умирают? Как вы не понимаете, что ее отравили, и что эта смерть — лишь первое звено в цепи, которая в скором времени должна выстроиться в трагическую линию?
— Честное слово, вы меня удивляете, граф. И с чего это вдруг пришло вам в голову? Разве вы не слышали мнений королевских врачей и самого Амбруаза Паре?
— Королевские врачи слишком дорожат шкурой, чтобы болтать то, чего не следует.
— Да вряд ли они и догадались в чем тут дело, — поддержал Монтгомери Телиньи, зять адмирала. — Все их лечение сводилось к тому, чтобы выполнять предписания Амбруаза Пape, и ссылались они только на его авторитет.
— Но его-то слова вы слышали? Ему-то вы верите? — не сдавался Колиньи.
— Я не верю уже ничему, — мотнул головой Телиньи, — но, клянусь добрым именем моей повелительницы, что если этого королевского хирурга прижать, как следует, то он расскажет нам страшную тайну, которую знают только он и отравитель. И я согласен с Монтгомери, что дело здесь нечисто, и нам следует держаться вместе и быть настороже.
— Сошлитесь еще на утверждение королевы-матери, будто во всем виновата простуда. Вот уж кому нельзя верить, — сказал Монтгомери.
— Не согласен с вами, — возразил адмирал. — Король любит меня и называет отцом, мы готовим план повторного вторжения объединенных католико-протестантских войск в Нидерланды; король согласен, что лучшее средство прекратить войну внутри страны — это заставить французов обнажить оружие против внешнего врага.
— Вы имеете в виду испанцев? Как бы не так, проговорил Ларошфуко. — Королева-мать не станет ссориться с зятем, пусть и бывшим, из-за каких-то захватнических идей, которые, и уверен, она считает бредовыми.
К тому же, господа, вопрос о браке английской королевы герцогом Алансонским еще не решен, — добавил Конде, — и она уже против расширения границ за счет вторжения во Фландрию. Она не хочет видеть нас там; это губительно для ее торговли. Договор о сотрудничестве и взаимопомощи между двумя королевствами, который привез Монморанси из Англии — всего лишь бумага, которая ничего не значит. В случае опасности она затаится, но предложит, тем не менее, свою помощь, которая, как обычно, так никогда и не придет.
Конде был прав. Елизавета мечтала стравить друг с другом две великие державы на территории, занимаемой Нидерландами. Ослабев в этой борьбе, оба титана не будут страшны ее маленькому, обособленному от всех, защищенному только морем, государству. И чего уж она явно не хотела видеть — так это французов во Фландрии. Если это случится, ее министрам даны были указания известить герцога Альбу о ее немедленной помощи ему. Испания была для нее предпочтительнее Франции.
— Она зорко стережет границы острова, которому нужны собственные форпосты в Европе. Что если предложить ей Кале? Этот порт явится весьма важным стратегическим пунктом для войск, которые она при необходимости сможет направлять на континент. Об этом написал мне ее министр лорд Лестер. Перед таким свадебным подарком от Алансона она бы не устояла, а это значит, что она стала бы нашей верной союзницей в борьбе против Испании. Надо подать эту мысль королю, думаю, со мной согласится и его мать. Если же она будет против, Карл не станет слушать ее, он сделает так, как скажу ему я, потому что он любит меня и доверяет.
— Вы уверены?
— Уверен ли я! Еще бы! Да ни один королевский совет не обходится без меня, а когда он заканчивается, король запирается в покоях, и мы вдвоем, тайком от его матери, разрабатываем планы будущей войны.
— Мотивы, которыми руководствуется Карл, вовсе не те, какие вам представляются. Он мечтает утвердить себя, — продолжал Монтгомери, — стать выше младшего брата, который ему ненавистен; я сразу это понял, понаблюдав за ним. Несостоявшийся брак Месье с Елизаветой Английской, в результате чего Карл лишился возможности навсегда избавиться от него, только усилил это стремление. В самом деле, имеет ли власть нынешний король? Нет — лишь слепой может не видеть, что младший брат похитил ее у него. Влияние? И это целиком и полностью у Месье. Друзья? У Анжу их много: Гизы, Филипп, весь католический мир. Карл одинок. Любовь ближних? Она досталась младшему брату, все любят только его — Алансон, Марго и, конечно же, его мать. Что же остается Карлу, как не увидеть в адмирале друга, союзника, отца, наконец, который поведет его к победе, славе, признанию заслуг как государя и полководца?
— Однако это помешало бы политике Екатерины Медичи, и она открыто высказала бы мне свое недовольство, — возразил Адмирал, — в связи с этим, что, бесспорно, послужило бы причиной ее враждебности по отношению ко мне, чего пока не наблюдается.
— И не может наблюдаться. Она, как курица, высиживающая птенцов, вынашивает мысль иметь снохой Елизавету, и ни за что не согласится в этих условиях враждовать с Колиньи[11].
