Книга История подлодки "U-69". "Смеющаяся корова" - Йост Метцлер

Начались последние дни путешествия «U-69» в открытом море. Из-за толстого слоя облаков штурману Маринфелду было очень сложно определить наше точное положение, но, судя по счислению, этим вечером мы должны были подойти в район порта Такоради. Более того, сейчас как раз было новолуние, и уже только по этой причине наше задание нужно было выполнить немедленно, иначе существовала опасность того, что мы могли не успеть к другим точкам маршрута вовремя. Расписание нападений было составлено таким образом, что все они должны были проходить в полной темноте.

Последние приготовления закончились, и команде были даны окончательные инструкции. Если враг обнаружит подводную лодку, шансы уйти были очень малы. На мелководье у берега не было возможности погрузиться в случае крайней необходимости. Любая атака глубинными бомбами могла оказаться фатальной благодаря близости дна и сильной ударной волне. Все было предусмотрено. Если предприятие потерпит неудачу и положение окажется безнадежным, лодка должна быть потоплена. А экипаж должен постараться спастись. Основным условием возможного спасения было то, что весь экипаж на боевых постах перед атакой должен был облачаться в спасательные жилеты, иметь при себе смену белья, неприкосновенный запас продовольствия, оружие и боеприпасы. Если нам придется покидать лодку, то нельзя будет терять ни секунды.

Все секретные документы, которые есть на борту, нужно будет уничтожить, а лодку — потопить. Для этой цели взрывчатка была размещена во всех важных точках субмарины, детонаторы подготовлены и соединены с пультом на боевой рубке. Таким образом, «U-69» можно было превратить в мелкие осколки всего лишь одним нажатием кнопки.

До вечерней трапезы все свободные от вахты моряки отправились спать, чтобы быть полными сил во время ночного предприятия. Все ненужные огни были выключены. Нам приходилось беречь батареи, потому что во время атаки лодке придется двигаться на электромоторах. Люди лежали на койках в темноте. Очень немногие из них сумели закрыть глаза и действительно отдохнуть — мешала нестерпимая жара.

В заданное время «лорды» переоделись, причем процесс сопровождался смачными проклятиями. В раскаленных отсеках такое занятие нельзя было назвать приятным. Никто на самом деле не верил, что придется топить корабль. Эмблемой лодки была «La Vache qui Rit», и люди были уверены, что корова продолжит смеяться. Но я им объяснил, что они не негры и вряд ли смогут прожить несколько недель на берегу, имея лишь набедренные повязки, которые носят жители африканских джунглей. Я знал, о чем говорю, и моряки согласились с этой мерой предосторожности, как и со многими другими приказами, для которых не было видимых причин. Они ограничились жалобами на жару, которую теперь ощущали еще более остро.

На рассвете U-69 направилась к берегу. И Баде, и я знали вход в Такоради еще со времени прошлых рейсов. Мы стояли на мостике и через бинокли изучали берег в поисках знакомых ориентиров. Но видели только серо-зеленую полосу на фоне туманной дымки.

Неточность определения нашего местоположения сейчас представлялась очевидной. Если верить счислению, лодка должна была находиться прямо перед входом во вражескую гавань, но ничего нельзя было разглядеть, кроме темной полосы дикого побережья. Нигде никаких огней… Я начал сомневаться в точности своей навигации. Возможно ли, что лодка сейчас находится в нескольких милях западнее или восточнее цели из-за неправильного курса или какого-то непредусмотренного течения?

Медленно подводная лодка поплыла вдоль берега на запад. Там, судя по информации, выданной мне в адмиралтействе, не было минных полей. Но кто мог с уверенностью сказать, что сейчас они там не появились? Более того, всегда была опасность, что тебя обнаружат с берега. На лодке воцарилась полная тишина. Только дизельные двигатели исполняли свою монотонную песню. Море было спокойное, как озеро, длинные ленивые волны покачивали лодку вверх-вниз. Тропическая ночь была темной как смоль. Ни звезды на облачном небе, ни огонька на земле. Мы не слышали даже звуков, являвшихся непременным атрибутом оживленной гавани или хотя бы места, где живут люди. Западная Африка спала. Только море дышало медленно и глубоко.

И все же было абсолютно невозможно пропустить столь большую, величественную бухту, как Такоради, построенную несколько лет назад. Может быть, море или землетрясение внезапно поглотили ее? Иначе куда же она делась? Нигде не было никаких следов.

— Неужели у британцев такое хорошее затемнение? — шепотом проговорил я.

Баде пожал плечами. Он не считал, что подобное возможно. Пока что ни одна немецкая подлодка не забиралась так далеко на юг, и, кроме того, в этой войне вспомогательные крейсера не выполняли операций по установке минного заграждения.[14]Поэтому в таких предосторожностях, которые всегда затрудняли судоходство, просто не было необходимости.

В конце концов я приказал:

— Штурман, заново определить наше местоположение. Здесь нет рядом никакой бухты.

Маринфелд склонился над штурманским столом и принялся жонглировать угольником и циркулем. Он несколько раз проверил свои расчеты, пока окончательно не убедился в точности результата.

— Герр капитан, мы в миле западнее входа в порт.

— Я только надеюсь, что вы правы, — с досадой пробормотал я.

Штурман уже доказал во время нашего первого похода, что он знает свое дело, но неизвестные течения и изменения ветра вполне могли сделать его вычисления неточными. Нужно было как-то определить наше истинное положение.

Придя к такому выводу, я несколько раз изменил курс. Нельзя было терять время. Новолуние в тропиках в это время года было очень темным, но также и очень коротким. Если до завершения операции наступит рассвет, то все наше дело может потерпеть фиаско.

Баде начал бормотать:

— Странно, что здесь нет никаких судов. Мы уже давно должны были подойти к входным фарватерам. В мирное время здесь днем и ночью было полно торговых судов и роскошных лайнеров, а сейчас можно подумать, что здесь нет ни одного крупного порта.

Внезапно раздался крик:

— Свет впереди!

Маринфелд не разделял моих сомнений относительно точности его расчетов. Он стоял на платформе перископа и смотрел в бинокль над головами остальных. Он и заметил свет, который вскоре увидели и другие. Фары машины освещали темноту. Сейчас, где бы ни появлялись автомобили в Африке, там всегда был город, а значит, и наша потерянная бухта не могла находиться далеко. Рулевой снова доказал, что может быть прекрасным штурманом. Цель находилась впереди.

А затем мы начали подкрадываться к цели, пользуясь исключительно индейско-скаутскими методами. Дизели замолчали, и были слышны только гораздо более тихие электромоторы. «Смеющаяся корова» тихо плыла вдоль берега.

Как только подводники почувствовали, что близки к цели, настроение у них снова поднялось. В памяти всплывали когда-то прочитанные страницы приключенческих романов. Но только теперь это все стало реальностью, холодной реальностью, полной романтики и опасностей.