— Нет, ни в коем случае! — наотрез отказался Глеб. — Если бы я хотел в больницу, то мы бы вызвали «Скорую».
— Мое дело предложить, — себе под нос пробормотал врач и принялся готовить рану к зашиванию.
Закончив, он тщательно отмыл руки от крови и, вытирая их полотенцем, подошел к Ольге.
— Учитывая срочность вызова, а также все… э-э-э… нюансы вашего случая, вы мне должны полштуки.
Ольга отсчитала ему пятьсот рублей, но врач усмехнулся и, пронизывая своим колким взглядом ее глаза, уточнил:
— Я имел в виду пятьсот долларов.
Ольга стушевалась и вышла к Глебу.
— У тебя есть пятьсот долларов?
— Поройся в пиджаке, — не открывая глаз, тихо ответил Глеб.
Ольга нашла у Глеба всего несколько сторублевок. Пришлось заглянуть в мамин тайник — в фарфоровый чайник, который стоял в серванте. Там оказалось триста долларов и рублевые купюры. Ольга добавила все свои сбережения, но все равно не хватило почти тысячи рублей.
— Вы оставьте мне свой адрес, и через несколько дней я вам подвезу недостающую сумму, — пообещала Ольга.
— Я сам вам позвоню, — недовольным голосом ответил врач и, подхватив свой чемоданчик, направился к выходу.
У двери он остановился и, сжимая губы, словно во рту у него лежал ломтик лимона, сказал Ольге:
— Другой врач на моем месте вообще запросил бы тысячу за молчание. У вас же криминальный случай, девушка.
* * *
Он стоял перед ней с мучнистым, одутловатым лицом, на котором вдруг проступили голубые прожилки и стали заметны мелкие дефекты кожи, прыщики и порезы.
— Оля… Я тебя попрошу…
Только сейчас она заметила, что Глеб держит в руках и мнет газетный сверток.
— Я тебя попрошу… Выкинь, пожалуйста, это в мусорный бак. Только желательно подальше от дома. И так, чтобы никто не заметил.
Она, уже почти догадавшись, что у него в руках, взяла сверток, медленно, словно в нем сидел ядовитый паук или скорпион, развернула.
— Осторожнее! — крикнул Глеб. — Не касайся его пальцами! Я два часа протирал…
Это был пистолет. Черный, матовый, пахнущий горькой смазкой и еще чем-то, что сразу напомнило Ольге Чечню. Держа его через газету, она повернула его стволом к себе, осмотрела полированную поверхность ствольной коробки… Маленький, крепенький, изящный мерзавец. Из его ствола вылетела пуля, которая ранила Сергея. Словно злобная и очень опасная собачка — на кого натравишь, того и укусит.
— Заряжен? — спросила Ольга, продолжая рассматривать оружие.
— Нет… В смысле ствол чист. А в обойме остались два патрона… Вот только направлять на меня все равно не надо.
«Боится, — подумала Ольга со странным удовольствием. — Не доверяет. Мало ли что у меня в голове. Да я и сама не знаю, что там у меня… Интересно, а смогла бы я выстрелить в человека?»
— Где ты его взял?
— Купил.
— Зачем?
Ответ дался Глебу не без усилий:
— Чтобы сделать то, что сделал.
— Жаль выбрасывать, — произнесла Ольга. — Красивая штучка. Да мало ли…
Она выразительно взглянула на Глеба.
— Оля, ты меня пугаешь, — попытался отшутиться он, но улыбка получилась жалкой. — Это вещественное доказательство, и от него надо избавиться как можно быстрее.
Она завернула пистолет и затолкала под свитер. Взяла мусорное ведро и вышла на улицу.
Действо, которое сначала представлялось ей совершенно простым, вдруг обросло массой неприятных ощущений и потребовало огромных нервных затрат. Едва Ольга очутилась на улице, как вдруг ее стала терзать навязчивая мысль, что на нее пристально смотрят десятки глаз. Она шла к мусорному баку и чувствовала себя так, будто впервые вышла на подиум, причем непричесанная, да еще и с мусорным ведром, и зрители в шоке от ее прикида. Походка ее стала какой-то семенящей, напряженной, во всем теле появилась скованность, и, как назло, стала больно давить под ребро рукоятка пистолета.
Ольга высыпала ведро и пошла дальше, в другие дворы, чтобы выбросить пистолет там. Но уже через минуту поняла, что со своим ведром она выглядит вовсе не естественно, как ей сначала думалось, а необычно, и прохожие недоброжелательно косятся на нее и даже морщатся — примета-то плохая! Пришлось ей закинуть ведро в кусты. Теперь Ольга мобилизовала все силы, чтобы правдоподобно изобразить прогуливающуюся беззаботную девушку. Ей трудно было судить, насколько это у нее получалось, потому что все ее мысли были обращены к пистолету, обжигающему ей живот. Как назло, пистолет начал потихоньку подниматься выше, и, чтобы он не выпал, Ольге приходилось незаметно поправлять его.
Когда она зашла в чужой двор, то сразу поняла, что ей не удастся избавиться от пистолета незаметно. У каждого подъезда, мимо которого она проходила, сидели вездесущие глазастые бабушки, и Ольге казалось, они знают, что у нее под свитером и для какой цели она пришла сюда. Чтобы не мозолить людям глаза, Ольга пошла в следующий двор, но там у мусорного бака дрались бомжи, и ей пришлось пойти дальше.
«Что ж это такое? — нервничала Ольга. — Газетный сверток не могу выкинуть!» Она дошла до новостроек и направилась вдоль незаселенного дома к большому контейнеру, заполненному строительным мусором. По пути дважды оглянулась. «Это я зря! — тотчас подумала она. — Человек, который оглядывается, сразу привлекает к себе внимание». Она повернула голову, глядя на темные, забрызганные побелкой окна. Увидела свое отражение и ужаснулась. «Вот же глупая голова! — начала ругать она себя. — Вырядилась в красную куртку, которую за километр видно. Надо было надеть что-нибудь серенькое, неприметное…»
У контейнера ей все же пришлось остановиться. Пистолет, как назло, зацепился за поясной ремень и никак не хотел вылезать. На беду, порвалась газета, и Ольга машинально схватилась за черный ствол. «Отпечатки пальцев! — подумала она, чувствуя, как у нее от страха слабеют колени. — Надо протереть. Но не здесь же!»
Она не знала, что ей делать. Даже самый ленивый и нелюбознательный новосел обратил бы на нее внимание, окажись он рядом. Уж слишком долго торчала она у контейнера, да еще производила руками какие-то странные движения на уровне живота.
— Девушка! Девушка, можно вас на секунду?
Ольга обмерла. У нее онемели кончики пальцев, и она перестала чувствовать ствол пистолета. Медленно повернула голову, ни жива ни мертва. Мужчина с обширной лысиной, улыбаясь краем рта, шел к ней. Ольга опомнилась, рывком одернула свитер. «Может, бежать? Выкинуть пистолет и бежать?» — молнией пронеслась в ее сознании мысль.
— Девушка, можно вас спросить…
«Сейчас как заломит мне руку, как рявкнет в лицо: стоять! милиция!»
Он приближался, и она физически ощущала боль: какая-то неведомая сила жгла, корежила ее тело. Какая у него отвратительная, самодовольная улыбка! Как же, поймал с поличным. Выследил…
