К девяти вечера, изрядно вымотанный и уставший, я прибыл в исходный квадрат: еще через час, уже в полной темноте, вышел на большую лесную поляну. Она была отмечена на моей карте еще на «той стороне» как возможное место для приема десанта и даже специального самолета (типа «Арадо») — таких «площадок» на карте было указано десятка два, в разных районах Смоленской области. Все они были расположены в достаточно глухих и удаленных от населенных пунктов местах. Разложив на земле чемодан с рацией, я закинул проволочную антенну на сук невысокой березки, потом настроился на частоту абверовского разведцентра. Поймав знакомые позывные, я «отбил» текст шифровки со следующим коротким сообщением:
Сообщаю координаты исходной точки для встречи десанта… Жду дальнейших указаний.
Крот
Ответ был стандартным — при свете электрического фонарика я расшифровал его через пять минут:
Кроту.
Следующий сеанс связи ровно через час. Ждите дальнейших указаний. С приветом.
Вернер
Итак, через час… Минувший день был солнечным, земля немного прогрелась и еще не успела остыть: я расстелил на траве под березкой плащ-палатку и лег на спину, заложив руки за голову. Нынешняя осень выдалась в этих краях дождливой, но относительно теплой — не по-осеннему ласковый ветерок трепал мои короткие волосы и сейчас, когда не было дождя, можно было вполне комфортно переночевать даже на открытом воздухе. Правда, под утро могут ударить заморозки — так ведь и спать в эту ночь мне вряд ли придется: я был уверен, что десант выбросят именно сегодня.
Подошло время очередного сеанса связи. Я вышел в эфир и принял очередную радиограмму:
Кроту
Выброска по указанным вами координатам сегодня ночью от 02 часов. Наземные ориентиры: три зажженных костра в форме треугольника. Пароль при встрече «Висла». Поступите в распоряжение командира десанта. С приветом.
Вернер
«Ну, вот! — подумал я, прочитав текст. — За что боролись, на то и напоролись… Впрочем, этого следовало ожидать — немцы наверняка не отказались от реализации плана, порученного моей (теперь уже уничтоженной) группе. Что же, поживем — увидим…»
Я собрал рацию, потом немного подумал и посветил фонариком вокруг себя: метрах в десяти, на самой опушке, я увидел поваленное старое дерево с вывернутыми и торчащими из земли корнями. Туда, в углубление между корней, я и засунул чемодан с рацией, хорошенько замаскировав и запомнив это место. Вокруг, на всякий случай, посыпал спецсредством от собак. Потом пошел собирать сучья и ветки для костров.
ГЛАВА 10
Запасной аэродром «Соколовка»
10 октября 1944 г.
Смоленская область.
Унтершарфюрер СС Питер Крафт.
Недаром перед заброской его мучили самые дурные предчувствия — похоже, к вечеру первого дня пребывания в смоленских лесах они начали сбываться. Впрочем, если все пойдет по плану, то первые же сутки в русском тылу станут и последними: завтра они должны вернуться обратно. Но это при благоприятном исходе операции — а если нет?! Тем более с момента десантирования прошло всего четырнадцать часов, а за этот относительно небольшой промежуток времени случились уже два крупных «прокола». Хотя поначалу все шло как нельзя лучше…
По прихоти судьбы в район десантирования группу Минкина — Крафта доставил тот же транспортный «Юнкерс», что и четверо суток назад диверсантов Крота. Командир экипажа майор Юргенс обратил особое внимание на явное усиление плотности зенитного огня русских средств ПВО — как при перелете через линию фронта, так и на дальних подступах к Москве, уже над Смоленской областью. Ветеран двухсотой эскадрильи люфтваффе, обеспечивающий разведывательно-диверсионные полеты по выброске агентов в дальний тыл противника, Юргенс не мог не отметить возросшую активность германских спецслужб именно на данном направлении — кратчайшем к Москве. За последние три недели только на территорию Смоленской области было выброшено на парашютах около десятка небольших групп агентов, причем часть из них наверняка в качестве отвлекающего маневра. «Возможно, я ошибаюсь, но в этих местах готовится какая-то крупная диверсионно-террористическая операция, — размышлял майор. — И, судя по плотности заградительного зенитного огня, это заметили и русские…»
Тем не менее десантирование группы Минкина прошло, как говорится, «без сучка без задоринки»: унтершарфюрер Крафт даже суеверно перекрестился, оказавшись на земле. «Может, не все так плохо, как я представлял себе „дома“?» — подумал он, привычными движениями бывалого десантника подтягивая за стропы купол парашюта.
Встречающий группу на земле агент Крот всегда вызывал у Крафта некоторое подобие симпатии — насколько вообще он был способен симпатизировать русским. По крайней мере, майор Скорцени отзывался об агентурных качествах Крота достаточно высоко. Сейчас этот русский сноровисто тушил сигнальные костры: последний из трех он раскидал и погасил после того, как вокруг собрались все шесть парашютистов. Они хорошо знали Крота — вместе обучались на специальных курсах Скорцени, — поэтому здоровались с ним за руку, как со старым знакомым. Называли друг друга строго по агентурным кличкам. Командир группы Минкин, он же Дрозд, приказал уничтожить следы костров и спрятать парашюты: их закопали в неглубокую яму, вырытую саперными лопатками — сверху замаскировали опавшей листвой.
Двадцатидвухлетний Крафт, несмотря на молодость, был здесь самым опытным бойцом: начиная с высадки на остров Крит весной сорокового, он уже пятый год бессменно находился на полях сражений Второй мировой. Его ровесники, бывшие красноармейцы Лещенко, Артемов и Лазаренко — агенты Рыба, Музыкант и Апостол, не имели такого богатого фронтового опыта, но прошли неплохую подготовку по диверсионному делу у самого Скорцени. Командир Дрозд, плотный тридцатилетний мужчина среднего роста, участвовал во многих ответственных операциях германских спецслужб — за что трижды награждался медалью «За храбрость». И, наконец, Старыгин, он же Телеграфист — кличку получил в соответствии со своими блестящими навыками работы на ключе радиопередатчика… Да еще Крот — похвальный отзыв о нем штурмбаннфюрера Скорцени говорил сам за себя. Таким образом, Крафт по праву считал эту группу сильным боевым подразделением, способным выполнить поставленную перед ними задачу. Тем более к вечеру их силы должны были удвоиться после соединения с группой Валеева — Преглера.
Однако здесь их ожидало первое разочарование, можно сказать, крупный «прокол» — в четыре утра обе группы должны были произвести радиообмен, но он не состоялся. К этому времени диверсанты Дрозда стремительным марш-броском удалились уже на значительное расстояние от места выброски и устроили первый небольшой привал в хвойном лесу.
— Николай, готовь рацию — через пять минут сеанс связи с «центром», — распорядился Дрозд. — Остальным отдыхать, привал двадцать минут! Можно курить.
Пока Телеграфист настраивался на нужную частоту, сам командир отошел в сторону — покурить и, видимо, о чем-то переговорить наедине с Крафтом — вскоре он подозвал к себе и Крота. Остальные молча расположились прямо на траве. Ближе к утру поднялся ветер, который раскачивал верхушки высоких елей. Но внизу было тихо, а на небе, не затянутом тучами, мерцали далекие звезды. Даже в окружающей природе, казалось бы, нейтральной, Крафту чудилась некая враждебность. «А вдруг нас здесь бросят на произвол судьбы, не пришлют самолет — что тогда?» — лезли в голову тревожные мысли.
