Чтобы узнать, что означают числа на карточке, Гельмгольцу пришлось бы использовать карту-ключ, в которой были пробиты в нужных местах отверстия и которая хранилась в сейфе директора. Наложив карту-ключ на личную карточку, Гельмгольц увидел бы, что означает каждое число. Впрочем, карта-ключ вовсе не требовалась для того, чтобы узнать, чью личную карточку переписывала Сельма Риттер: имя ученика было напечатано большими буквами в самом верху. Джордж М. Гельмгольц вздрогнул, прочитав это имя: «Гельмгольц, Дж. М.».
— Это что? — пробормотал Гельмгольц, вытаскивая карточку из картотеки. — Почему здесь стоит мое имя? Какое отношение это имеет ко мне?
Сельма разрыдалась.
— Ой, мистер Гельмгольц! — плакала она. — Я ведь не хотела ничего дурного! Пожалуйста, не говорите директору. Я больше не буду! Только ничего не говорите!
— А что тут говорить-то? — в полном недоумении спросил Гельмгольц.
— Я смотрела ваш IQ, — сказала Сельма. — Честно в этом признаюсь. Вы меня поймали. И, наверное, за это меня могут выгнать из школы. Но, мистер Гельмгольц, я ведь не просто так, у меня есть очень серьезная причина.
— Сельма, я понятия не имею, какой у меня IQ. В любом случае можешь смотреть на него сколько угодно, — ответил Гельмгольц.
Рыдания Сельмы немного стихли.
— Значит, рассказывать про меня директору вы не станете? — спросила она.
— А что ты такого страшного натворила? — удивился Гельмгольц. — Если кому-то интересен мой IQ, так я его на дверях своего кабинета напишу, чтобы все видели.
Сельма посмотрела на него выпученными глазами.
— Так вы не знаете свой IQ?
— Нет, — скромно ответил Гельмгольц. — Думаю, он ниже среднего.
Сельма показала на какое-то число на карточке.
— Вот, — сказала она. — Это ваш IQ, мистер Гельмгольц. — Она сделала шаг назад, словно ожидая, что Гельмгольц от удивления грохнется в обморок. — Вот это он и есть.
Гельмгольц вгляделся в число. Он наклонил голову, и под первым подбородком образовались многочисленные волны последующих. Сельма указала на число 183.
— Я ничего не знаю про IQ, — признался Гельмгольц. — Это много или мало?
Он попытался припомнить, когда его интеллектуальные способности тестировали в последний раз. Кажется, когда он сам учился в этой же школе.
— Мистер Гельмгольц, это очень, очень много! — заявила Сельма. — Неужели вы даже не подозреваете о своей гениальности?
— А что это вообще за карточка? — спросил Гельмгольц.
— Это ваша ученическая карточка, — ответила Сельма.
Гельмгольц хмуро смотрел на карточку, с нежностью вспоминая серьезного, толстенького коротышку, которым был когда-то: обидно, что того мальчика свели к каким-то цифрам.
— Сельма, даю тебе честное слово, что я не гений и никогда им не был. С чего ты вообще решила заглянуть в мою карточку?
— Вы ведь учитель Большого Флойда, — ответила Сельма. Произнеся имя Большого Флойда, она словно подросла на дюйм и вся засветилась, будто он ей лично принадлежал. — Я знаю, что вы тоже учились в нашей школе, поэтому и решила посмотреть. Хотела узнать, достаточно ли вы умны, чтобы понять, насколько одарен Большой Флойд.
Гельмгольц вопросительно посмотрел на нее, склонив голову набок.
— И насколько же Большой Флойд, по твоему мнению, одарен?
— Почему бы вам самому не посмотреть? — заявила Сельма. К ней вернулась потерянная было уверенность в себе. — Похоже, никому, кроме меня, это и в голову не пришло.
— Так ты и его карточку видела? — спросил Гельмгольц.
— Мне надоело слушать, как все называют Большого Флойда тупицей и восхваляют ум этого дурачка Элвина Шрёдера, — ответила Сельма. — Вот я и решила сама все проверить.
— Ну и как результаты проверки?
— Оказалось, что Элвин Шрёдер только делает вид, будто он такой весь из себя умный. А на самом деле тупица тупицей. И еще оказалось, что Большой Флойд вовсе не дурак. Он просто лентяй. А на самом деле он такой же гений, как и вы.
— Гм, — задумался Гельмгольц. — Ты им обоим так и сказала?
Сельма немного растерялась. Впрочем, она уже настолько глубоко увязла, что новое преступление вряд ли могло ужесточить приговор.
— Да… я им все рассказала, — кивнула она. — Для их же блага.
В тот день, с трех до четырех пополудни, Гельмгольц проводил занятия школьного хора. На этот раз голоса шестидесяти хористов были усилены роялем, духовым оркестром из трех труб, двух тромбонов и одной тубы, а также мелодичным звоном металлофона. Музыканты, рекрутированные на помощь хору, были срочно набраны после обеда: сидя в своем крохотном кабинете, Гельмгольц строил планы и отправлял гонцов, словно генерал на поле боя.
Когда настенные часы показали без одной минуты четыре, Гельмгольц движением пальцев зажал последний великолепный аккорд, исполняемый хором под музыкальное сопровождение. И когда Гельмгольц оборвал этот аккорд, все застыли в изумлении.
Они нашли то, что нужно.
Ничего прекраснее мир еще не слышал.
Последним замер ясный звон металлофона. Высокая нота растворилась в бесконечности, словно обещая, что будет вечно слышна любому, кто захочет как следует вслушаться.
— Да… это именно то, что нужно… — зачарованно прошептал Гельмгольц. — Дамы и господа, у меня нет слов, чтобы выразить вам мою искреннюю благодарность.
Прозвенел звонок: четыре часа дня.
Ровно в четыре часа, как и велел Гельмгольц, Шрёдер, Сельма и Большой Флойд вошли в музыкальный зал. Гельмгольц отвел всех троих в свой кабинет и закрыл дверь.
— Я думаю, вы знаете, зачем я попросил вас прийти, — сказал Гельмгольц.
— Я не знаю, — возразил Шрёдер.
— Это по поводу IQ, — пояснил Гельмгольц и рассказал о том, как застал Сельму в архиве.
Шрёдер равнодушно пожал плечами.
— Если кто-то из вас расскажет об этом хоть кому-нибудь, то Сельме здорово попадет, да и мне тоже, — сказал Гельмгольц. — Я ведь промолчал о том, что она натворила, и поэтому стал ее соучастником.
Сельма побледнела.
— Сельма, почему ты решила, что именно это число на карточке и есть IQ? — спросил Гельмгольц.
— Ну, я… я прочитала про IQ в библиотеке, — ответила Сельма. — Потом нашла свою карточку и посмотрела, какое число скорее всего означает мой IQ.
— Занятно, — сказал Гельмгольц. — Сразу видно, какая ты скромная девочка. Сельма, то число, которое ты приняла за коэффициент интеллекта, на самом деле означает твой вес. И когда ты посмотрела карточки всех остальных, то узнала лишь кто из нас тяжелее, а кто легче по весу. В моем случае ты выяснила, что когда-то я был очень толстым мальчиком. Большой Флойд и я вовсе не гении, а Шрёдер совсем не идиот.
