У Норда дух захватило от собственного вранья. Дебби не вызывала в нем даже легкой симпатии — Оливия вытеснила из его сердца все прошлые и возможные в будущем влюбленности. Но ему оставалось лишь играть в прятки с любимой, предпочитая ложь скорой разлуке.
Оливия предпочла выйти из этой нелепой и унизительной для нее ситуации с гордо поднятой головой. Норду все-таки удалось заинтересовать ее, и терять его она уже не хотела. Но что будет, если он охладеет к ней и оставит ее ради какой-нибудь Дебби? Нет, об этом ей даже не хотелось думать.
Впервые за всю жизнь ей пытаются дать отставку… Но она удержит этого мужчину любой ценой.
— В общем-то, Норд, я понимаю тебя. Я и сама ненавижу, когда пытаются ограничить мою свободу. Мы не связывали друг друга обещаниями, каждый волен делать то, что считает нужным. Лишь постарайся не так афишировать свои связи.
После этого инцидента отношения Норда и Оливии перешли на новый этап.
Белокурая красотка встречалась с Нордом уже больше месяца и не собиралась менять его на очередного кавалера. Она флиртовала с мужчинами, он с женщинами, но видно было, что они и дня не могут прожить друг без друга. Норд флиртовал затем, чтобы удержать ветреную подругу, Лив — чтобы не потерять Норда. Непонятно было только одно — когда закончится эта странная и нелепая игра.
Шло время, и Норд чувствовал, что разбил сосуд, питающий равнодушие его любимой. Ему казалось, что Лив стала относиться к нему мягче, естественней и ее желание напустить на себя загадочность постепенно испаряется. Однажды Норд набрался смелости и предложил Лив выйти за него замуж. Она согласилась, и Норд почувствовал себя самым счастливым человеком на свете.
Через месяц, в сентябре, они устроили пышную свадьбу с обилием гостей, развлечений и яств. Дела Норда в компании продвигались, поэтому он не смог отказать невесте, желающей устроить роскошный праздник. Небо их отношений, чистое и безоблачное, не предвещало грозы, разразившейся через два года после свадьбы.
Все оказалось безумно простым, позже Норд удивлялся, как он не смог понять этого сразу.
Ему так и не удалось изменить характер Лив. Ей интересны были вовсе не люди, не их сложные и многогранные душевные переживания — это было для нее чем-то вроде разменного материала, не заслуживающего внимания. Единственное, что волновало Лив, — отношение этих людей к маске, которую она, ради развлечения и самозащиты (лучше ударю я, чем побьют меня) надевала на себя каждый день.
В сущности, его жена была пустым человеком, не заинтересованным ничем, кроме собственной персоны. Примеряя очередную красивую фразу, жест или поступок, она никогда не задумывалась над тем, какой отголосок это вызовет в сердце зрителя. Ее заботил лишь внешний эффект, произведенный картиной. Штрих оригинальности, мазок загадочности, игра безумия и мистики — картина готова и выставлена на всеобщее обозрение. Хвалите автора, ругайте его, главное — он замечен вами, вы не оставили вниманием его «искусство».
Женившись, Норд решил расставить точки над «i». Он перестал увиваться за девицами, оказывающимися в их компании, — ему с самого начала неприятна была роль ловеласа, вечно ищущего приключений. Ему достаточно было Лив, он не желал ни изменять ей, ни флиртовать с другими. Надобность в этой бессмысленной лжи отпала, думал он. Однако Лив быстро почувствовала перемену — отсутствие опасности быть брошенной дало толчок к новой модели поведения, которую она выбрала для себя.
Положение замужней женщины позволило ей затеять новую игру: каким невероятно скучным оказался брак, найдется ли кто-нибудь, чтобы меня развлечь? Она долго ходила по соблазнительной грани флирта, подстегиваемая щекочущим страхом — а вдруг Норд узнает? И однажды, перешагнув эту грань, ощутила неведомую доселе сладость запретной любви. За спиной у ничего не подозревающего Норда Лив закрутила роман с одним из его хороших приятелей — Ларри.
После Ларри Оливия воспылала страстью к Эшби, после Эшби… Не имел значение предмет любви, вся прелесть этих романов заключалась в ореоле, окружавшем ту или иную связь. Ей нравилась растерянность Норда, не понимавшего причины ее холодности, нравились скандалы ревнивых поклонников, ждущих, что она наконец бросит мужа.
Так продолжалось около двух лет, пока Норд, проезжая на машине мимо городского парка, не увидел Оливию, целующуюся с одним из его знакомых. В один миг в его памяти всплыли и поздние приходы Лив, сопровождавшиеся рассказами о фантастических подругах, с которыми она «заболталась», и сочувственные взгляды друзей, беседующих с ним о Лив, и ее скованность во время занятий любовью, случавшихся все реже и реже…
Он не стал устраивать скандал тут же, на месте, как поступили бы многие мужья. Позвонив своему близкому другу Эдварду Фоссу, Норд договорился с ним о встрече. Они сели в маленьком кафе на площади у фонтана и заказали по стакану пива.
— Скажи честно, Эд… — Норду было сложно говорить об этом, но ему хотелось знать правду, какой бы жестокой она ни была. — Кое-что об этом мне уже известно… Скажи честно, ты знал, что моя жена изменяет мне?
— Норд, пойми меня правильно… — Эдварду было жаль друга, но он всегда считал непорядочным вмешиваться в семейные дела. — Да, я знал об этом, но не мог тебе сказать. Мне очень жаль. Лив — настоящая стерва, я с самого начала понял, что она не подходит тебе. Ты хороший, честный человек. Тебе ни к чему был этот брак. — Фосс выглядел смущенным. — Ты знаешь, я не люблю вмешиваться… Мне больно смотреть на то, что она делает с тобой, но, прости, я не сказал бы ничего, если бы ты не спросил меня об этом.
— Я понимаю, Эд. — Норд чувствовал, как боль впивается в его сердце когтями хищного зверя. — Еще один вопрос, Эд. Последний — и я перестану пытать тебя. Пойми, это очень важно для меня. Это был один, — Норд вдохнул ртом воздух — волнение мешало ему говорить, — один роман? Или Лив крутила их за моей спиной постоянно?
— Нет, Норд. Не один. Лив не ограничивала себя. — Фосс опустил голову — ему тяжело было смотреть в глаза другу. — Прости меня, Норд. Мне действительно жаль, что все так вышло.
Лив, как это часто случалось, пришла домой поздно. Норд смотрел в окно, словно пытаясь прочесть на улице ответ на занимавшие его мысли. Затем, повернувшись к жене, сказал усталым и тусклым голосом:
— Я ухожу, Лив. Скажи мне напоследок только одно — зачем тебе нужна была вся эта ложь? Наш брак был всего лишь игрой для тебя?
Лив поняла, что разоблачена. Правда, она ожидала другого — безумной сцены ревности, скандала и просьб больше не изменять ему. Ей казалось странным, что мужчина, любивший ее так сильно, уходит, на прощание выясняя лишь причину ее неверности. На мгновение она пожалела о содеянном. Но это было мгновение, ничего не изменившее ни в ее душе, ни в ее дальнейшей жизни.
Так уж у нее повелось — жизнь игра, и нужно уметь достойно проигрывать. Ни себе, ни другим она не хотела признаться в том, что до безумия боится быть действительно понятой кем-то, а после — брошенной этим человеком как неинтересная, пустая игрушка.
