Вова слету уяснил, что зовут его Степашка, а соседку тетю Аню — мама Стеша (лучше просто мама). А уяснив, ни разу не ошибся. Но зато у каждого встречного ларька он пронзительно, привлекая внимание как можно большего числа свидетелей, со слезами умолял, чтобы мама купила ему шоколадку, пепси, жвачку или чупа-чупс. Мама под выжидательными взглядами публики вынуждена была раскошеливаться. От разорения ее спас Жебунов, который любезно предложил воспользоваться его бумажником.
— Для такого славного мальчугана мне ничего не жалко.
Увидев, что за маму расплачивается дядя Лева, славный мальчуган тут же повысил ставки, начал требовать танки, пистолеты, солдатиков, трансформеров, телепузиков и прочее.
— Вы, Стеша, его избаловали, — в очередной раз почистив свой бумажник, сказал Жебунов. Похоже, ему уже было не до хорошей погоды, не до архитектурных красот, ландшафтных чудес и даже не до красивой женщины рядом.
— Знаете что, — шепотом, так, чтобы Первухин-младший ничего не слышал, сказала она. — Давайте пойдем вглубь парка. Там этих разорительных ларьков быть не должно.
Упрашивать дядю Леву не пришлось. Упрашивать пришлось Степашку. И только получив от взрослых клятву, что там, куда они направляются, ларьков не меньше, тот согласился покинуть доходную аллею и даже, распугивая голубей, побежал вперед, чтобы успеть выбрать себе что-нибудь подороже.
— Для трех лет он развит не по годам! — глядя вслед убегающему мальчугану, сказал Жебунов. — А кто его отец?
— Да алкаш один... — ответила Анна, которая в этот момент думала о своем. — В смысле... — спохватилась она. — Я не знаю... — Ну, это уж вообще было ни в какие ворота. Не найдясь, как исправить положение, она крикнула: — Степашка! Не гони так! А то медведь в кусты утащит! Слышишь?!
Медведь подействовал. Первухин-младший тут же сбавил обороты. Небольшой паузы ей вполне хватило, чтобы придумать, как выправить ситуацию.
— Он ведь мне не родной! — тяжело вздохнув, сказала она.
— Как не родной? — Лева был сражен этой новостью.
— Так, не родной. Это ребенок... моей старшей сестры. Она родила Степашку вне брака и наотрез отказалась нам с папой назвать имя отца. Мы знали про него только одно, что он сильно пьющий. Мы все переживали, что это отразится на ребенке. Но, слава Богу, обошлось... А когда Степашке было всего три месяца, сестра попала в автомобильную аварию и... В общем, я усыновила Степана. Теперь он — мой сын!
Анна смахнула слезу со щеки, настолько проняла ее эта история. Да и на Жебунова она произвела сильное впечатление.
— Я восхищаюсь вами, Стеша, — проглотив комок, образовавшийся в горле, сказал он. — Вы самая необыкновенная девушка из всех, с кем мне довелось общаться. Я не говорю о вашей внешности... Хотя и о ней можно говорить часами. Я говорю о вашем большом сердце, о вашем незаурядном уме... Глядя на вас, я все время думаю: вот та, о которой ты мечтал все эти годы. Стеша! Выслушайте меня! Не перебивайте! Я понимаю, что вы меня совсем не знаете, так как я знаю уже вас... Конечно, нужно время... Но я не могу удержаться! Стеша, что бы вы сказали, если б я осмелился сделать вам...
Произнести последнее слово Жебунову было не суждено. Нет, перебивать его Анна не стала. Во-первых, это нетактично. А во-вторых, зачем самой лишать себя удовольствия?! Льва перебил его собственный мобильный телефон, который он не догадался отключить.
— Черт! Как не вовремя! — сказал в сердцах Лева, не решаясь снять трубку с пояса.
— Послушайте! Вдруг что-нибудь важное, — разрешила Анна. И не ошиблась.
— Да! — недовольно произнес Жебунов. — Ну... Ну... Ну... Что!!! — глаза его стали похожи на прожекторы, которые он направил прямо на Аню. — Не может быть! Чушь! Глупость!.. А я говорю, не может быть!!! Ладно, ладно... Пока...
Лева вернул трубку на пояс.
— Что у вас с глазами? — спросила Анна.
— И не только с глазами, — отозвался Жебунов, — но еще и с головой. Мне только что звонила наша секретарша... Лисицина... Знаете, что она мне сказала?.. Правда, я ей не поверил... Но... Это касается вас... Она сказала... У меня просто духу не хватает... Она сказала, что вы... что вы никакая не Стеша Пушкина.
Анна почувствовала, что летит в пропасть, дно которой устилают отнюдь не лепестки роз.
— Ну, договаривай, договаривай, — неожиданно перешла она на «ты».
— Она сказала... — Лева хотел сглотнуть слюну, но ничего у него не вышло: слюны не было. — Она сказала, что вы... что ты... Вы Анна Венгерова?!
«Кутлер! — поняла Анюта. — Все-таки не выдержал! Разболтал всем! Трепло! Ну раз он так, и я тоже не буду строить из себя немую! Даешь гласность!..»
Только на арт-директора Аня рассердилась зря. Доказательство его непричастности к «срыванию масок» были представлены немедленно. Вновь зазвонил мобильник, но на сей раз в ее сумке.
— Извини! — сказала она Леве, который ждал объяснений все с теми же глазами-прожекторами.
— Анюта! Это Зоя! — услышала она голос секретарши. — Ты просто чудо! Так им всем и надо! Ты бы видела, что у нас в «Валькирии» творится. Засосову просто плохо стало. Он же под тебя клинья подбивал. Мы все видели. А босс по стенке от злости до сих пор бегает! Я тебя поздравляю! Ты победила!
— Кого я победила? — не поняла Анна.
— Ой, да перестань! Можешь говорить нормальным голосом. Рассекретили тебя, понимаешь! Спасибо можешь сказать сама себе. Никто бы ничего не узнал, если б ты не дала мне телефон подруги. Я ей час назад звонила, попросила Степаниду Пушкину, а она, не подумав, дала твои телефоны — домашний и трубки. А я их наизусть помню! Стали разбираться, позвонили твоим соседям... Ой, ты бы видела лицо Засосова...
«Какая же я дура! — отругала себя Анюта. — Все-таки забыла предупредить Соколову! А ведь говорила себе: не забудь! не забудь!»
— Засосов, между прочим, и кинул первым, что ты вела собственное расследование. У нас теперь никто не верит, что ты на «Миссию» работала, кроме босса... Скоро вновь шпиономания наступит. Ты что, и меня подозревала? Не просто же так ты про мое колечко спросила.
— А если да, то что? — стараясь избегать понятных для Жебунова фраз, ответила Анна.
— Ничего... Все правильно. А колечко чистое. Можешь поверить. Да! — спохватилась Лисицина. — Я не сказала главного! Тебя выбрали «Лицом T&G»! Поняла? Швейцарцы настояли. Босс, как узнал, сразу связался с ними — выберите другую. А они уперлись. Пригрозили разорвать отношения да еще в суд подать. Вот босс теперь по стенке и бегает, — секретарша перевела дух. — Значит, Анюта... Ты должна завтра подъехать в агентство. Будем заключать контракт...
«Ничего не понимаю! — подумала Аня. — Это я что, прошла кастинг?!»
Полностью осознать грандиозную новость помешал мобильник, который она даже не успела убрать, проигравший первые аккорды Пятой симфонии Бетховена прямо в руке.
