Когда на вас пристально смотрит молодая, очаровательная дама, вы невольно чувствуете себя провинившимся. Мочалов развел руками:
— Здравствуйте, Любовь Сергеевна, я следователь межрайонной Таганской прокуратуры Мочалов, рад с вами познакомиться. — Он полез было в карман за удостоверением, но вдова его перебила:
— Ваша фамилия от слова «мочалка» очень вам идет! — с уничижительной любезностью заявила она.
Следователь опешил. Он ожидал прохладного приема, но вдова как-то уж чересчур лихо рванула с места в карьер. Теперь Мочалов был уверен, что она специально дожидалась, когда он первым начнет говорить, чтобы оборвать его.
— Да я не… — хотел ответить он, но Любовь Сергеевна снова осекла его:
— Как вы посмели распускать сплетни у меня за спиной? Для чего вы сюда явились? Третировать моих сотрудников своими сексуальными фантазиями? Вас надо обследовать у психиатра! Кто вас подослал сюда с ворохом грязных бредней обо мне? Отвечайте! — прикрикнула она.
Мочалову стало смешно:
— Извините, вы немного перегибаете палку…
Она снова заткнула ему рот:
— Вы приставали к девушкам, запугивали их, вы посмели расспрашивать моих сотрудников о моей личной жизни! Имейте в виду, это вам даром не пройдет. Если вы продолжите проявлять интерес к моей персоне, в следующий раз вы будете говорить не со мной, а в суде с моим адвокатом! Извращенец! Я никогда не позволю вмешиваться в мою личную жизнь и распускать обо мне грязные сплетни сексуального характера. Советую вам держаться от меня подальше. Я все сказала, можете быть свободны.
Она жестом указала ему на дверь.
Мочалов рассмеялся.
— Да-а, я многое слышал за свою жизнь, но такого еще никогда, — качая головой, признался он. — Любовь Сергеевна, только один вопрос: где сейчас можно найти бывшего шофера вашего мужа?
Ее глаза полыхнули огнем.
— Вы, я вижу, меня не поняли? — угрожающе сказала она.
— Любовь Сергеевна! Это вы не понимаете, что происходит. Мы здесь не в игрушки играем. Я провожу официальное расследование…
— Моей личной жизни? — усмехнулась вдова.
— …И у меня складывается впечатление, будто вы от меня что-то скрываете. А когда женщина что-то скрывает, это уже подозрительно.
— А у меня складывается впечатление, будто вы меня преследуете, — ответила она с наигранной любезностью.
— Ну такая великолепная женщина, как вы, должна привыкнуть к преследованию, — пошутил Мочалов. — Меня интересует бывший водитель вашего мужа. Вы знаете, как его зовут?
Любовь Сергеевна пожала плечами:
— Разумеется.
— И как?
— Петр. Кажется, Лежнев.
— Он ведь работал на вас, до того как стал работать у вашего мужа?
— Вы так хорошо информированы обо всех моих делах, что вполне можете обойтись без моей помощи, — с издевкой ответила Кричевская.
— А вас не удивляет, почему я разыскиваю Лежнева?
— Меня трудно чем-либо удивить.
Мочалов подумал, что тут она, пожалуй, сказала правду.
— Значит, вы не знаете, где сейчас Лежнев?
Вместо ответа Кричевская отодвинулась вместе с креслом назад и положила ноги на стол. Покачивая вправо-влево узкими, маленькими ступнями, она рассматривала следователя с издевательской улыбкой и молчала. Она знала, что у нее великолепные ноги и что, когда она сидит вот так, откинувшись назад, собеседнику напротив видны ажурные резинки ее чулок.
Мочалов опустил глаза. Стараясь не смотреть в ее сторону, спросил:
— Как долго Лежнев работал у вас? Я имею в виду, вашим личным водителем?
— Не помню, это было давно, — с издевательской любезностью ответила вдова.
— Как он попал к вам на работу? Вам его кто-то порекомендовал?
— Мне его порекомендовала Алсу.
Мочалов поднял глаза, уставился, как загипнотизированный кролик, в ажурные резинки ее чулок, наконец нашел в себе силы поднять глаза выше и посмотреть на развалившуюся в кресле зеленоглазую валькирию.
— Это какая Алсу? Та самая, певица?
— Угу, — подтвердила Кричевская. — Можете ей позвонить и спросить.
— И ее номер вы мне можете дать?
— Конечно. Спросите у моей помощницы Аллы, она вам его даст.
— Хорошо, я ей позвоню.
Вдова кивнула: звони, звони…
— Значит, вы не знаете, где сейчас ваш бывший водитель?
Она отрицательно покачана головой.
— Вы видели его после смерти вашего мужа?
— Нет.
— А когда вы его видели последний раз?
— Утром в день аварии. Он заехал за мужем, как обычно, в восемь утра.
Мочалов подумал: она врет. В анонимке сообщалось, что ее видели с водителем через пару недель после смерти мужа.
— Вы говорите по-французски? — спросил он.
— Это что, тоже входит в ваше расследование? — удивилась вдова. — Мне этот вопрос кажется лишним. Какое отношение он имеет к водителю моего мужа?
— Вы не станете отвечать?
— Нет, не стану.
— Почему Лежнев перестал работать у вас и стал работать у вашего мужа?
— Спросите об этом его самого.
— Лежнев работал у вас по официальному трудовому договору?
— Этот вопрос к моему бухгалтеру.
— Вы видели его документы?
— Чьи, Лежнева? Это все вопросы к бухгалтеру, меня это не касается.
— Вы знали, что он гражданин Франции?
Кричевская запнулась.
— Не поняла вопроса. Лежнев — гражданин Франции? Откуда вы взяли?
— Знали или нет?
— Нет.
— А ваш муж?
— Не знаю! — с раздражением ответила она, выпрямляясь в кресле и садясь по-человечески. — Спросите мужа. Он мне не отчитывался в своих делах.
— Ни вы, ни ваш муж не знали, что Лежнев — иностранец?
— Нет!
— А ваша подруга Алсу тоже не знала?
— Спросите у нее.
— Это странно, согласитесь. Или, может, вы знаете, но не желаете говорить?
— А как хотите, так и понимайте, мне наплевать, что вы думаете.
— Очень жаль. — Мочалов пожал плечами.
Вдова взяла со стола длинный карандаш.
— Можно мне тоже задать вам один вопрос? — сказала она.
Следователь кивнул, обрадовавшись, что Кричевская неожиданно пошла на контакт:
— Да, задавайте.
