— А если мы все явимся в канун Рождества с квитанциями о переводе на счет Колледжа двадцати миллионов? — спросил Горан.
— Арбитры поставили условие, — твердо произнес Магистр, — а вы можете интерпретировать их как пожелаете. Что-либо разъяснять я не правомочен.
— Понимаю, — кивнул Горан.
— Прошу учесть, — добавил Магистр, — что теперь вы будете предоставлены самим себе. Никто в Колледже, в том числе я и Арбитры, не станет помогать вам. С этого дня вы больше не Коллеги, и до назначенного дня и часа вам не позволено появляться на территории Колледжа. Желаю удачи. До свидания.
Магистр пожал всем руки и проводил до двери. Внизу посетителей ждал Симз, не ведающий, что некоторых видит в последний раз.
Магистр направился в свой кабинет, сел за стол. Через несколько минут начнется беседа с премьером Китая. Затем встреча с президентом Мексики. Они будут обсуждать недавние кровавые столкновения в регионе Чиапас. А потом еще встречи и разговоры по телефону до позднего вечера. Рабочий день Магистра безразмерный.
Он вздохнул. Участники Игры даже не представляют, каково быть Магистром.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Малые знания побуждают человека их расширить. Многие же приводят к заблуждению.
Лао-цзы
Январь. Конго
После встречи с Магистром Эндрю сразу вылетел в Африку, чтобы завершить там работу. И вот теперь, когда с начала Игры минуло две недели, решил перед отъездом посетить лагерь перемещенных лиц, созданный миротворческими силами ООН в Капанге, небольшом поселке на юге Конго. Посмотреть, как живут люди, которых месяц назад он спас. В конце обхода Эндрю зашел в ветхое здание в задней части лагеря, где размещался госпиталь.
— Где твой телефон? — спросил Обеди на суахили. Он внимательно рассматривал рыжеволосого человека с загорелым лицом. Самым важным на этом лице для Обеди были темно-голубые глаза, добрые и живые.
— Телефон я с собой не взял.
Они сидели на деревянной скамейке у госпиталя.
— Как ты себя чувствуешь?
— Лучше, — произнес Обеди. — Кормят хорошо. И рука почти зажила. — Он показал на повязку.
— А как сестра?
— В порядке. Присматривает за малышами.
Эндрю кивнул.
— Ты долго пробудешь здесь? — спросил Обеди.
— Несколько дней. С севера привезут группу беженцев. Я помогу их размещать.
— Не знаешь, когда война закончится?
— Не знаю, — вздохнул Эндрю. — Надеюсь, скоро.
Обеди помолчал.
— Значит, уезжаешь?
— Да, уезжаю.
— А что станешь делать?
Эндрю пожал плечами:
— Да вот… нужно кое-чем заняться.
Ребенку ведь не объяснишь, что ты взялся состязаться за право стать главным миротворцем на земле, старающимся, чтобы войны не было не только в Конго, но и вообще нигде.
— Вернешься?
— Возможно.
Обеди вздохнул.
— Когда вернешься, придешь ко мне? Если я еще буду жив…
— Приду, — промолвил Эндрю и ласково погладил мальчика по голове. — Пойдем, я хочу поговорить с твоей сестрой.
Они встали и двинулись в конец барака.
— Вот она. — Обеди указал на худую девочку лет пятнадцати в поношенном красном платье. Устремив огромные грустные глаза на группу малышей, она наблюдала, как они играют на песке в «классики».
— Как зовут твою сестру?
— Шисванна.
— Хорошо. А теперь иди погуляй.
Обеди отошел, а Эндрю сел рядом с девочкой. Задал несколько вопросов, дал денег, сказал, что приедет с ними повидаться, когда сможет. Он попросил двоих из администрации лагеря присмотреть за ними, но надежды мало. Слишком за многими им приходилось присматривать.
Они помолчали. Эндрю устало прислонился к стенке барака. Мятежники не унимались. Недавно опять нарушили договоренность с войсками ООН и начали бесчинства. «Что я здесь торчу? — спрашивал он себя. — Игра уже началась, а я не продвинулся ни на миллиметр. В Конго даже двадцать долларов большие деньги, куда уж там двадцать миллионов…»
Он наблюдал за детьми.
— Иди и начинай все сначала! — крикнула девочка лет шести.
— Почему? — удивился малыш.
— Потому что ты нарушил правило.
— Какое правило?
— А такое, что это игра, а каждая игра имеет свои правила, — рассудительно проговорила девочка.
— Не хочу я снова прыгать.
— Тогда не будешь играть.
У Эндрю вдруг будто с глаз слетела пелена. Девочка сказала, что у каждой игры есть правила. Верно. У их Игры тоже должны быть четкие правила. Без этого нельзя. Магистр назвал им одно: добыть каким-то образом двадцать миллионов долларов и предстать перед Арбитрами в определенное время. Но это же не все. Почему никто не спросил у него, какие в этой Игре еще правила? Например, в каких случаях она проводится, сколько должно быть игроков, как их выбирают? Как и во всякой игре, в этой тоже должны быть отрегулированы все аспекты. Так каков же общий свод правил Игры? Где он хранится?
На последний вопрос Эндрю ответ знал. Конечно, в Колледже, где же еще.
Он встал и поспешно попрощался с Обеди и его сестрой.
Голландия. Роттердам
Эндрю пристроился на расшатанном стуле в кабинете голландца. Здесь было очень грязно. Неудивительно, ведь кабинет отгорожен в пакгаузе, расположенном в самой запущенной части порта. Обычный человек прошел бы мимо и даже не взглянул. А что тут особенного? Обычное портовое здание, правда, изрядно обветшавшее. Однако внешний вид обманчив. В данном случае так оно и было.
В пакгаузе за многочисленными запорами располагался солидный склад оружия, которым владела группа наемников-легионеров. Из тех, что продавали свои мастерство и опыт тем, кто больше заплатит. Эндрю был знаком с ними уже много лет, как и с другими подобными группами по всему миру. Так было нужно для Колледжа.
— Привет, Эндрю!
После обмена рукопожатиями голландец плюхнулся на стул рядом. Грузный, с брюшком, с мощными руками и плечами.
Редеющие рыжие волосы, мясистые щеки, нос картошкой. Даже намека нет, что он имеет какое-либо отношение к военным. Мясник, а возможно, добропорядочный священник, чревоугодник. И тем не менее именно он возглавлял группу наемников. Эндрю был знаком с голландцем очень давно и знал о нем почти все. А вот голландцу было известно об Эндрю, что он сотрудник миротворческих сил ООН, иногда появляющийся в горячих точках. Голландец догадывался, кто на самом деле Эндрю, но ему было безразлично. Почему? А потому что несколько лет назад Эндрю спас его и еще двоих раненых легионеров, когда они загибались в джунглях Папуа — Новая Гвинея. В общем, голландец обязан Эндрю жизнью. И вот теперь, кажется, тот явился востребовать должок.
