– Хорошо, – сказал охранник. – Все в порядке, парень. Мы подождем их, а? Как насчет чашки чая?
Моя хватка на руке Элоса усилилась. Я не могла бы сказать, что перевесило – страх или тоска.
Брат почувствовал мое настроение и довольно слабо улыбнулся.
– Спасибо, – отвечает он. – Может быть, позже. Мы вернемся и посмотрим, сможем ли мы найти.
Охранник уже приготовился возразить, но Элос взял меня за руку и повел нас обратно в том направлении, откуда мы пришли, чтобы спрятаться ото всех. Когда наступила ночь, мы обратились в лису и мышь, я вцепилась в мех у него на спине – так нам удалось пробраться через границу.
В этот раз тилианский охранник приветствует по-другому, Уэслин отвечает с уверенностью. Седовласая женщина слегка приоткрывает рот, когда видит, кого остановила, кладет кулак на свой коричневый кожаный нагрудник и сгибается в кривом поклоне, в то время как ее младший коллега выходит из дома. Уэслин обменивается с ними несколькими словами о нашем путешествии, а затем мы пересекаем границу и направляемся к двум охранникам Гленвэйла, ожидающих на другой стороне.
Ни один из этих двоих не узнает Уэслина, и принц, видимо, собираясь это так и оставить, просто довольно тихим голосом заявляет, что мы держим путь в Ниав. Охранникам, похоже, достаточно его рассказа, поэтому они пропускают нас без дальнейших расспросов. Полагаю, что граница Тилиана – это не та граница, о которой нужно беспокоиться.
Мы направляемся к открытым холмам.
Нам требуется несколько дней, чтобы пересечь обширную сельскую местность, безлюдные поляны с пастбищами для лошадей, загонами для овец и фермами крупного рогатого скота. Нейтан смягчается по отношению к Элосу, как это обычно происходит после нескольких дней в его приятной компании… Энслей, чей бледный цвет лица пострадал еще больше, чем у кого-либо из нас, под летним солнцем, даже благодарит меня, когда я помогаю ей перейти ручей, и я ловлю себя на мысли, что возвращаю дружелюбную улыбку. Если бы мы стали ближе, я бы сказала, что ее интерес к Нейтану очевиден, по крайней мере для меня, и спросила, что ее удерживает. Но такая близкая дружба все еще остается для меня неизведанной территорией, и я не хочу рисковать, ненароком обидевть и потерять ее расположение.
В отличие от младших охранников, Дом остается равнодушным к тому, что я никак себя не компрометирую: ему это кажется весьма подозрительным. Он продолжает оценивать нас с братом с нескрываемым скептицизмом, его присутствие напоминает грозовую тучу, нависшую над группой. Отношение Каролетты едва ли лучше, ее вечное недовольство проявляется в виде постоянных возражений на каждое мое предложение. Но, по крайней мере, по большей части Уэслин просто игнорирует нас.
Прошло четыре года с тех пор, как я в последний раз побывала на этой земле, и не могу сказать, что скучала по ней. Прежде чем покинуть границы Гленвэйла и отправиться в Тилиан, мы провели неделю, пересекая ее ровные луга и извилистые русла рек на севере, затем на юге среди холмистых сине-зеленых лугов, обнимая тень Пурпурных гор. Луга не были снисходительны: сильные ветры обжигали нашу кожу, а отсутствие укрытия делало пищу скудной, но, по крайней мере, они не были предрасположены бояться нас.
На протяжении нашего пути я украдкой бросаю взгляд на своего брата, задаваясь вопросом, одолевают ли его те же воспоминания.
Его осанка ничем не отличается от обычной, выражение лица не менее расслабленное. Конечно, он построил эту стену в своем сознании. Интересно, как много ему пришлось потрудиться, чтобы сделаться твердым, как камень.
Когда мы наконец добираемся до столицы Гленвэйла, я замечаю, что это совсем не похоже на Роанин. Расположенный в основном между холмами и рекой, Ниав имеет довольно обширный вид. В столице не ограниченные густым лесом дороги и здания разбросаны по открытой местности почти случайным образом. Дворец из темного, выветренного камня венчает склон, возвышающийся над городом. Этот дворец – наша цель, последний этап нашего путешествия, прежде чем мы пересечем реку и окажемся в дикой местности лицом к лицу с магией.
Эта мысль вызывает обычное нервное возбуждение и вспышку травмы. Вместо того, чтобы ухватиться, я пытаюсь вдохнуть ее. Пройти через это. Я пережила это однажды. И сумела бы сделать это снова. Возможно, моя память даже преувеличила силу боли.
Это усилие помогает только частично.
Когда мы больше не можем откладывать, мы с Элосом говорим остальным, что нам нужно изменить наши формы на время нашего пребывания. Вся группа отвечает каменным молчанием. Обида пронзает меня до глубины души, когда я наблюдаю, как на их лицах возвращается недоверие, как будто простое упоминание о видоизменении вернуло нас в узкое поле Предсказания.
– Разве это не рискованно? – наконец спрашивает Уэслин, переводя взгляд с меня на него.
Элос качает головой.
– Мы можем задержать наш новый облик на пару дней. Дольше, если мы сможем поспать и наверстать упущенное время, но мы пробудем здесь только одну ночь, верно?
Он не колеблется в своих объяснениях, даже когда Уэслин хмурит брови. Не боится открыто говорить о своих способностях. Напротив, я только слушаю, и все равно моя спина рефлекторно напрягается.
– И ты отказываешься объяснить, почему.
Дом заходит так далеко, что сжимает рукоять меча в кулаке. Я почти хочу, чтобы он потянул за нее, просто чтобы наконец что-то произошло.
– Вражда, – говорит Элос, слегка пожимая плечами. Я сцепляю руки за спиной. – Тебе просто придется довериться нам.
Он опускает тот факт, что министр Мерет уже видела наши естественные формы раньше. Мы были замечены и изгнаны с обещанием более суровых последствий, если мы вернемся и поставим под угрозу безопасность ее народа. Я не очень разбираюсь в политике, но у меня достаточно здравого смысла, чтобы подозревать, что мы не можем позволить себе потерять ее как союзника, если с Эрадайном все закончится плохо.
Мой брат принимает облик одного из своих случайных друзей, посещающих паб, под стать обветренному лицу Уэслина, укорачивает волосы и затемняет их до черного, меняет карие глаза на зеленые и сжимается, пока не становится более костлявым и худым. Поскольку мы делаем это для Финли, я решаю повторить Эвалин, одного из его обычных охранников – ниже ростом и плотнее, с широким ртом на лице в форме сердца, с густыми бровями и вьющимися волосами, падающими мне на плечи. Еще несколько небольших изменений, и я неузнаваема в своей естественной форме.
Каролетта делает руками знак, отгоняющий несчастье, зрелище, которое мне теперь основательно наскучило. Однако я чувствую укол сожаления, когда страдальческое выражение лица Энслей напоминает мне, что я только что повторила ее бывшего возлюбленного, который теперь счастливо помолвлен с другой девушкой. Вот и вся наша робкая дружба.
Уэслин смотрит на меня еще мгновение после того, как я переодеваюсь, на этот раз выражение его лица трудно интерпретировать. Затем он молча идет вперед, ведя нас вниз, в город.
